Буриданы

Почему же в таком случае Гитлер сосредоточивал войска в Польше? Сталин встал и принялся расхаживать по кабинету, пытаясь найти ответ на этот воспрос. Гитлер мог таким образом пытаться замаскировать десант в Англию, но эта версия представлялась Сталину сомнительной. Вероятнее все же, что Гитлер узнал о его намерениях и теперь старается помешать их осуществлению. Ибо если советские разведчики сообщали в Кремль о том, что предпринимает Гитлер, то очевидно, что немецкие шпионы ведут себя аналогичным образом. Всего Сталин держать в голове никак не мог, что-то все равно просачивалось. Например, пришлось разработать план наступления, и, хотя он был совершенно секретным, нельзя было исключить, что в данную минуту он лежит у Гитлера на столе точно так же, как на его столе лежал план под названием “Барбаросса”, подлинный или дезинформация, так сразу не скажешь. Людей, которые ненавидели его, Сталина, вернулся он к этой мысли уже во второй раз за этот день, в его окружении было сколько угодно, и кое-кого эта ненависть могла ослепить настолько, чтобы заставить предать родину. И даже без того Гитлер мог угадать его намерения, поскольку, несмотря на все меры предосторожности, сосредоточение войск никак нельзя было скрыть полностью: пешие их перемещения еще можно было осуществлять только в ночные часы, но как ограничить рамками ночи движение эшелонов? Сколько лет тогда заняла бы подготовка к наступлению? О подобных вещах шпионы наверняка докладывали в Берлин, всех не переловишь, если уж в его ближайшем окружении имелись люди, которые его ненавидели, то сколько их было в народе? Кулаки и попы, монархисты и троцкисты, да и просто немцы и прочие враждебные нации, живущие на его территории, все они с удовольствием увидели бы его на виселице.

Эта последняя мысль напомнила ему об одной проблеме, и он протянул руку к телефону.

— Поскребышев? Берию сюда!

Итак, продолжал он размышлять, что может предпринять Гитлер, получив сведения, что в Советском Союзе проведена тайная мобилизация и все больше войск придвигается к немецкой границе? Что-то он предпринять должен, и именно этим можно объяснить оживление немцев в Польше и других местах. Вопрос в другом: что стоит за этим оживлением? Возможностей было три — Сталин стал загибать пальцы. Во-первых, Гитлер мог спешно укреплять границу, но о каких-либо строительных работах в пограничной зоне разведданные как будто не говорили. Во-вторых, он мог планировать превентивный удар, чтобы разбить соредоточенные на границе советские войска и затем отойти. Это правдоподобно, он на месте Гитлера, вероятно, так бы и поступил. И, в-третьих, что наименее вероятно, но чем пренебречь нельзя: Гитлер против всякой логики решил все же начать с Советским Союзом большую войну. В любом из этих трех вариантов Гитлеру пришлось бы подвезти войска в Польшу, как оно и делается. Только какую из трех возможностей он выбрал?

Сталин подошел к окну и глянул на освещенную огнями Красную площадь. В сущности, какая разница, подумал он. По большому счету, что именно Гитлер намерен делать, особого значения не имело — ибо у Сталина не было выбора. Приказ о выдвижении войск к границе был отдан, он не мог его отменить. Если бы он отдал новый приказ — остановиться и окопаться для защиты от возможной атаки противника, это было бы равнозначно капитуляции. Миллионы солдат, околачивающихся в окопах в ожидании вражеского наступления, которое, возможно, и не последует, что за идиотизм! И кто их, спрашивается, будет кормить? Не исключено, что Гитлер рассчитывал именно на такую его реакцию. Кукиш! Он, Сталин, не буриданов осел, чтобы каждые пять минут менять свои планы.

Единственное, что он мог сделать, это усыпить бдительность Гитлера, чтобы тот не очень спешил, подождал бы еще немного. Ибо разве Гитлер пойдет в рискованную атаку, если не будет твердо убежден, что в противном случае Сталин нападет на него немедленно? Какую бы там информацию не доставляли его шпионы, полной уверенности в готовящемся нападении у Гитлера быть никак не могло — точно так же, как и он, Сталин, не был полностью уверен, что знает планы Гитлера.

Позвонил Поскребышев, доложил, что явился Берия, но Сталин уже увлекся новой идеей.

— Пусть подождет. Бери блокнот и карандаш и иди сюда.

В течение следующего получаса он диктовал Поскребышеву сообщение ТАСС, в котором еще раз подчеркивал миролюбие Советского Союза и его верность принципам пакта о ненападении, одновременно выражая убеждение, что Германия разделяет установки СССР.