Бурнасой* (СИ)

А что на свете не грех? О чем бы хорошем не подумал - все грех. Например, мальчишки. Еще недавно смотрела на них, хулиганов, с брезгливостью. У одного козявка в носу, у другого сопли по колено. Голенастые, нескладные. Самое ужасное - глупые. Вечно норовят за косу дернуть, поставить подножку или ударить. У Веры не забалуешь. Враз на полу очутишься. Научилась отпор давать. Защитить себя умеет.

А недавно стало происходить нечто странное: посмотрит на мальчишку тайком, особенно кто постарше, и тут же глаза опустит, покрывшись румянцем, которого стесняться стала, словно оголенного тела. И чем дальше, тем внимательнее рассмотреть хочется этих мальчишек: какие они, чем отличны от девочек? Почему так происходит? Может не совсем в себе девка?

Так вот заехал, значит, этот человек на конной повозке и прямиком к Селиверстовым. Стучит нетерпеливо. Сам в белобрысых усах, овчинном армейском тулупе и высокой лисьей шапке. Нагайкой по овчине постукивает, усами вертит. Матвей открыл.

- Чем услужить можем?

- На постой пустите. Устал. Да и коню отдохнуть пора.

- Коли с добром, проходи. Миску каши, да постель завсегда гостю найдется.

Постоялец зашел, скинул тулуп в прихожей прямо на пол. Туда же швырнул шапку. Под овчиной оказались кожаная черная тужурка с портупеей, армейские широченные галифе, наподобие кавалерийских, с кожаными вставками, хромовые сапоги в обтяжку и огромный револьвер в кобуре. Всадник прошел в горницу не снимая сапог, все еще хлопая по ноге нагайкой, огладил усы, с неодобрением или интересом, слишком быстро, посмотрел на образа в красном углу с зажженной лампадкой, не спрашивая разрешения уселся за стол, вопросительно поглядывая на хозяина. Тот засуетился, достал из печи чугун с недоеденной кашей, пироги и кус домашнего хлеба. Осмотрел стол, присовокупил крынку простокваши и встал поодаль, приглядываясь к позднему гостю.

Тот молча отодвинул ложку, достав из-за голенища свою, рядом положил кинжал и подтянул к себе горшок с кашей. Наклонился, обнюхал, пошевелив усами и носом, зачерпнул полную ложку. Прожевав, одобрительно крякнул, отрезал на весу, по-крестьянски, от себя, ломоть хлеба, опробовав тот на запах и принялся наворачивать одно и другое, запивая простоквашей. Съел немного. Отодвинув угощение, достал кисет, набил самокрутку из клочка газеты, закурил, пустив в потолок облако едкого дыма.

- Иван. Теперь курить и спать. Все. Где мое место?

- У печи. На широкой лавке. Постель сейчас дам.

- Хорошо. Теперь гаси свет и иди. Не мешай отдыхать.

Утром Иван, так звали гостя, начал собираться, когда из своей горницы вышла Вера. Он засуетился, посерел лицом, осунувшись враз. Немного погодя сказался больным.

Матвей к тому времени собрался на заработок. Еще вчера сговорился с соседями заготовить лес на дрова. На его лице проявилось удивление и недоверие, но он хозяин своему слову, нарушить его не в праве. Нужно идти. Наказал Вере напоить гостя горячим чаем со смородиновым листом и сухой малиной, да дать подышать над сваренной в мундире картошкой. Попрощался с гостем и ушел.

Иван улегся под одеяло, натянув его чуть не с головой. Вера суетится по хозяйству. Когда принесла ему смородиновый чай в алюминиевой кружке, тот схватил ее за руки и резко дернул на себя. Девушка повалилась на скамью. Иван подмял ее под себя, ухватив, словно клещами, сильными ручищами с натянутыми как канаты напряженными жилами. Силушки у него вдосталь. Не обижен. Побороть молодицу - развлечение.

Вера вскрикнула, выдергивая руки и отбиваясь ногами. Куда там... Справился, враз, только дышит прерывисто и тяжело. Глаза налились кровью, лицо покраснело, на лбу выступила испарина. Иван прижал руки девушки, навалившись на нее всем телом, а рукой начал шарить под юбками, пока не нащупал влажную горячую мякоть.

Вера все еще билась в немой истерике, пытаясь сбросить с себя охальника. Не судьба. Рывком постоялец задрал подол, сильными коленями раздвинул оголенные бедра и отыскав вожделенное отверстие рывком вогнал в него восставший орган, понимая, что насилует девственницу, но не обращая на это ни малейшего внимания.

Вера вскрикнула от резкой горящей боли и завыла. Ей казалось, что внутри что-то раскаленное увеличивается до невероятных размеров, пытаясь разорвать пространство внизу живота. Потом это нечто начало конвульсивно сокращаться, по ее бедрам потекло горячее и липкое. Это длилось всего несколько мгновений, однако достаточно, чтобы Вера лишилась сознания, почти перестав дышать...

Иван привстал, оглядел происшедшее, вытерся хладнокровно о задранный подол, еще раз протер руки, брезгливо посмотрев на пятна крови вперемешку со спермой и ухмыльнулся, по привычке огладив усы. Чем не гусар. Победитель. А ведь могло все быть по-иному.

Мужчина засуетился, судорожно собирая свои нехитрые пожитки, оглядел внимательно все вокруг, достал наган и пошел к постели, где только что осрамил молодицу. Вера очнулась, смотря на него мутными от слез глазами, видя только размытый неясный силуэт обидчика. Иван потряс наганом, потом махнул рукой.