Буржуазия и царизм в первой русской революции

Но, отмежевавшись от кадетского проекта, который он назвал презрительно «полуэкспроприацией, полунационализацией», Столыпин вместе с тем заимствовал у кадетов идею образования государственного земельного фонда с низкими платежами в Крестьянский банк и раскладкой остальных на всю страну.

В общих чертах дело сводилось бы к следующему. Государство закупало бы добровольно предлагаемые в продажу частные земли, которые вместе с землями удельными и казёнными составляли бы государственный фонд. Из него получали бы землю на льготных условиях малоземельные крестьяне. Но так как в настоящее время крестьянство оскудело, ему не под силу платить высокий процент, то государство и приняло бы на себя разницу в проценте, выплачиваемом по выпускаемым им листам, и тем процентом, который бы был посилен крестьянину. Таким образом, вышло бы, что все классы населения помогают крестьянину приобрести ту землю, в которой он нуждается.

Этот план, с точки зрения Столыпина, более гибкий, чем тот способ огульного принятия на себя государством платежа половинной стоимости земли, который предлагает партия народной свободы. Если бы одновременно был установлен выход из общины и создана таким образом крепкая индивидуальная собственность, было бы упорядочено переселение, облегчено получение ссуд под надельные земли и создан широкий мелиоративный землеустроительный кредит, то отпала бы и необходимость в обязательном отчуждении, в котором напрасно видят какое-то волшебное средство от всех бед.

Впрочем, Столыпин признавал, что принудительное передвижение земельных границ действительно может явиться необходимым, но в виде исключения, а не общего правила. Обязательное отчуждение возможно, например, при переходе к лучшему способу хозяйства, когда надо устроить водопой, дороги, перегон к пастбищу, избавиться от вредной чересполосицы ¹⁹⁴.

Кадеты увидели в речи Столыпина «поворотный пункт», с которого начинается «новая эра правительственной политики по аграрному вопросу» ¹⁹⁵. Им казалось, что уже одно то, что Столыпин признал возможным в известных случаях принудительное отчуждение, открывает лазейку для компромисса, приемлемого для обеих сторон.

На заседании парламентской фракции 10 мая И. Гессен говорил: «Речь Столыпина внесла то новое, что правительство признаёт обязательное отчуждение, но только по отношению к чересполосицам, выгонам и т. п. Она не очень-то расширяет эту грань неприкосновенности земельной собственности. Но всё же определённый принцип провозглашён». Эту же точку зрения развивал и Петрункевич: «Теперь сила на стороне правительства, а не Думы. Но всё же посмотрите перемену в самом правительстве. В прошлом году оно, менее сильное, заявило недопустимость отчуждения. И это правительство, более сильное, провозглашает этот принцип». Либеральный Манилов не задумывался над мотивами такой перемены во взглядах правительства. Он предпочитал тешиться сладкими грёзами о том, что «пройдёт, может быть, ещё год и правительство под давлением тех же факторов (? — Е. Ч.) пойдёт и дальше». Один только Шингарёв высказался более осторожно: «Мы провозгласили принцип отчуждения— правительство же урезало до неузнаваемости те границы, которые провели». Но и он был подкуплен упоминанием Столыпина об обязательном отчуждении, заявив с облегчением: «Мы ждали даже худшего». Не разделяя сдержанного тона Шингарёва, депутат Татаринов, ходивший до этого в «левых», без дипломатических увёрток выпалил: «А передо мной речь Столыпина открыла более приятные перспективы. Я вижу, что столковаться можно…»¹⁹⁶

Мнимыми уступками Столыпина кадеты воспользовались для примирения с аграрными законами по ст. 87 Основных законов. Ещё в период междудумья кадеты не скупились на резкие фразы по адресу указа 9 ноября 1906 г., расценивая его как «адский план», угрожающий «форменной гражданской войной» в деревне¹⁹⁷. Но теперь послышались новые песни.

На заседании парламентской фракции 10 мая И. Петрункевич поднял вопрос об отношении к министерским аграрным законопроектам, внесённым в Думу в порядке ст. 87. Он предупредил, что, «как только вы отнесётесь к ним отрицательно, кончено, вас распустят». В завязавшейся дискуссии Колюбакин заявил, что «Дума уступать не должна». На это возразил Родичев, считавший, что «отменить закон по ст. 87 об общине начисто, пожалуй, и не очень целесообразно. Там ценно освобождение личности от рабства общине» ¹⁹⁸.

Дискуссия об отношении к законам по ст. 87 была продолжена в заседаниях фракции 13 и 14 мая.