Буржуазия и царизм в первой русской революции

Но этого Столыпину показалось мало, и он потребовал, чтобы Дума приняла резолюцию с выражением «уважения к доблестной русской армии и уверенности в беззаветной её преданности родине и царю» и исключила на несколько заседаний Зурабова. Головин принял эти условия, но тут встретилось неожиданное препятствие со стороны польского коло. «Головин просил, чтобы я его принял, и был у меня в 12 час. ночи, — писал Столыпин Царю, — он очень смущён и говорит, что не мог выполнить моё желание вследствие отказа польского коло голосовать за. исключение Зурабова. Головин обещал мне всё сделать, чтобы провести первое моё предложение, и обещал завтра же быть у военного министра с извинением за происшедшее» ¹⁷⁴.

«Смущение» Головина отчасти объяснялось и тем, что «он, видимо, побаивался голосования и вполне сознавал, что в случае отказа Думы в утверждении контингента новобранцев она будет распущена». Впрочем, у Столыпина сложилось впечатление, что «вопрос всё же пройдёт, так как роспуска панически боятся» ¹⁷⁵. Действительно, законопроект был принят голосами кадетов, правых, казачьей группы, мусульман и польского коло, но левые фракции, в том числе и трудовики, голосовали против.

Аграрный вопрос в Думе. В отличие от I Думы кадеты не спешили теперь с инициативой в аграрном вопросе. Приоритет в возбуждении этого вопроса принадлежал Трудовой группе. Вслед за декларацией правительства ею был внесён «Проект основных положений земельного закона», который почти целиком воспроизводил записку 104 депутатов-трудовиков в I Думе.

Кадеты предложили сперва немедленно передать аграрные проекты в комиссию, но, встретив отпор со стороны депутатов-крестьян, вынуждены были пойти на открытие прений. Но при этом кадеты предостерегали от «злоупотребления» предварительными прениями. «Повторить опыт первой Думы, спорившей об аграрном вопросе три недели, было бы убийственно для второй Думы» ¹⁷⁶, — писал Милюков.

Такая «светобоязнь» объяснялась тем, что со времени разгона I Думы кадеты проделали значительный крен вправо.

В новом проекте земельной реформы, разработанном аграрной комиссией кадетской партии, вопрос об изъятиях из принудительного отчуждения был поставлен гораздо шире и определённее, чем по проекту «42-х», внесённому в I Думу. По этому проекту крупные владения подлежали отчуждению без всяких исключений. Теперь не подлежали обязательному выкупу «высокоинтенсивные» хозяйства при наличии более высокой урожайности, чем у окрестных крестьян, или при технически-заводском характере имения. Если по проекту «42-х» вознаграждение за отчуждаемую землю относилось полностью за счёт государства, то теперь примерно половина расходов возмещалась крестьянами. Наконец, из нового проекта исчезло признание национализации в виде образования постоянного государственного фонда: земля должна отводиться не во временное, а в постоянное пользование.

Защищая на заседании аграрной комиссии необходимость изъятий из принудительного отчуждения по этим признакам, А. А. Кауфман указывал, что «у нас нет никаких оснований ожидать, что крестьяне в достаточно скором времени перейдут к высшим формам хозяйства, принятым сейчас во владельческих экономиях. При таких условиях принудительное отчуждение владельческой земли с такими высшими формами хозяйства было бы опасно» ¹⁷⁷.

Казалось, земли, обычно сдаваемые в аренду, а также обрабатываемые крестьянским инвентарём, подлежали отчуждению без всяких ограничений. Но, с точки зрения Кауфмана, и в определении тех земель, какие можно и какие нельзя отнести к категории «обычно сдаваемых в аренду», могут встретиться затруднения ввиду существования разных промежуточных и переходных типов ¹⁷⁸.

Аграрная комиссия учитывала, что новый проект земельной реформы не встретит сочувствия со стороны крестьян. Кауфман даже допускал, что «в Думе составится крестьянское большинство, которое останется глухо к нашим аргументам. Но… наша обязанность защищать то, что мы считаем истиной, хотя бы и вразрез с крестьянскими взглядами» ¹⁷⁹.

Проект аграрной комиссии был рассмотрен сперва в ЦК (9 марта), а затем (17–18 марта) и в парламентской фракции партии.

Левые кадеты находили, что исчезновение государственного фонда и отвод отчуждённых земель в постоянное пользование, т. е. по сути дела в собственность частных лиц, уничтожают главнейшее основание программы — право каждого на землю по потребительской норме и возможность перераспределения земель в будущем.

Было постановлено оставить проект в том виде, в каком он вышел из аграрной комиссии. Ввиду существенных отступлений от постановлений III съезда партии предлагалось внести этот проект не от фракции, а от группы членов партии, как в прошлую Думу был внесён проект «42-х». Но большинством было решено законопроект считать фракционным, иначе различные мнения отдельных представителей фракции чрезвычайно осложнят положение ¹⁸°.