Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Действительно, конкретный выбор, вынесенный в заголовок статьи Даймонда, - оружие, микробы и сталь - не имел отношения к промышленной революции в узком смысле слова. До конца XIX века сталь в ее точном химическом понимании (железо, содержащее менее 2% углерода и не имеющее существенных примесей) была очень дорогостоящей, и поэтому использовалась только для изготовления кромочного оружия и доспехов для аристократии, чтобы лучше забивать немецких крестьян, инкских солдат и (с самым почетным энтузиазмом) других европейских аристократов. Можно, конечно, возразить, что расточка пушек Джоном Уилкинсоном привела (потому что Уатт, инструментальщик, понял ее применение) к точной расточке паровых цилиндров, но до конца XIX века металл для расточки не был низкоуглеродистой "сталью": это была бронза, доступная по всей Евразии и Африке, или чугун, производимый в массовом количестве, - техника, изобретенная чилийцами или африканцами банту, - выбирайте сами. Азиаты тоже скучали в своих пушках (и действительно, сталь в скромных объемах была изобретена индийцами около 300 г. до н.э.). Мушкеты и пистолеты имели мало общего с индустриализацией (взаимозаменяемые детали могли быть взяты из любого массового механического устройства - часов, например). Точные научные приборы и изготовление часов мало зависели от военного производства и гораздо больше - от мирных изделий из литого и кованого железа (кованое железо - это железо с небольшим количеством углерода, как в стали, но с примесями в виде вкрапленного шлака) и из мелких стальных деталей машин, например, пружин. Да и вообще хлопчатобумажная текстильная техника Британии сначала делалась в основном из дерева, потом из железа, и только в конце XIX века она стала изготавливаться из только что подешевевшей стали. Микробы, полученные от евразийских домашних животных (в частности, оспа от коровьей оспы), убили 95% коренных жителей Австралии и Америки (обезлюдив, например, Амазонию, в которой до прихода европейцев жили многие миллионы людей, занимаясь земледелием, которое до недавнего времени считалось невозможным на бедных, выщелоченных почвах тропических лесов). Однако холокост коренных американцев в XVI веке и после него ничего не дает для понимания того, почему северо-западные европейские народы в XIX и XX веке так сильно развились. Повторим, что убийство людей, будь то намеренное с помощью стали или случайное с помощью болезней, обычно не делает вас богатым.

Даймонд завершает главу "Писарро", объявляя, что в остальной части книги будут обсуждаться "уже не вопросы непосредственной причинности, о которых шла речь в этой главе", а "почему все эти непосредственные преимущества оказались в большей степени связаны с Европой, чем с Новым Светом "3 . Однако в этой линии аргументации что-то пошло не так. Действительно, завоевания можно объяснить непосредственными преимуществами Европы (большинство из них - и даже некоторые болезни - были заимствованы с Востока). Однако завоевание - это не то же самое, что обогащение в шестнадцать раз. В 1800 году большинство европейцев, а многие даже в Голландии и Англии, по-прежнему зарабатывали древние 3 доллара в день. Вопрос Яли о грузе в конце ХХ века затерялся в ответах на вопросы о виоленсе в XVI веке. Это видно по исходу инцидента, о котором рассказывает Даймонд. Писарро получил от инкского императора золотой выкуп filating a room about fourteen feet on all sides (после получения выкупа он, конечно, убил императора: Писарро не был ни благородным купцом, ни джентльменом). Это был первый взнос за реку золота и серебра, которая лилась в Испанию сотни лет. И все же к 1800 г. Испания была одной из беднейших стран Европы, находясь на уровне 3 долл. в день, и оставалась позади северо-западной Европы вплоть до своего чудесного преображения через буржуазное достоинство и свободу много позже. Испания, некогда далеко прославившаяся жестокими завоеваниями, даже к 1900 г. не научилась, за исключением баскских и каталонских регионов, индустриализироваться, а к 1975 г. не научилась и постиндустриализироваться. Сосредоточившись на причинах завоевания после 1492 г., Даймонд отвлекся от причин революции, произошедшей после 1700 г. в создании карго. Он не отвечает на поставленный им вопрос.