Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

По словам другого ведущего историка работорговли, Дэвида Ричардсона, "сравнение доходов от работорговых рейсов [которые Ричардсон сам исследовал в широком масштабе] с общими оценками британских инвестиций XVIII в., как правило, почти без исключения, показывает, что работорговые прибыли могли внести в лучшем случае лишь небольшой вклад в финансирование ранней британской промышленной экспансии". "Экономическая аргументация, подкрепляющая кропотливо собранные Ричардсоном факты о конкретных плаваниях работорговцев, заключается в том, что вход в торговлю был свободным, и поэтому маргинальные участники могли рассчитывать не более чем на обычную норму прибыли. Кроме того, поскольку навыки и оборудование для работорговли были очень широко доступны, внутримаргинальная "рента" также была невелика. Любое торговое судно могло заняться работорговлей, как ранее любое вооруженное судно могло заняться пиратством, или, более того, как любое судно, учитывая свободу морей, могло совершать арбитраж между этим рынком труда или тем, или этим рынком капитала и тем. К 1750 г.

В работорговле можно было захватить лишь несколько немаргинальных позиций и получить лишь небольшую ренту или сверхнормативную прибыль.

И действительно, ввоз вытеснил бы любые сверхнормативные профициты в цепочке поставок на всем пути от внутренних районов Сьерра-Леоне до невольничьих рынков Чарльстона. (Между прочим, существовала гораздо более древняя цепочка поставок от Танзании до Стамбула, и по объему она была не меньше, а то и больше, не говоря уже о массовой торговле из славянских земель. Однако "плюсы" от работорговли через Сахару, Индийский океан или Черное море не вызвали промышленной революции в арабских или османских землях). Давным-давно Роберт Пол Томас и Ричард Бин убедительно доказали, что единственные сверхнормальные доходы от торговли, скорее всего, были получены африканцами, а именно специалистами по насилию во внутренних районах, которые захватывали рабов в первую очередь. Именно им пришла в голову светлая, ужасная и выгодная идея захватить своих собратьев-африканцев по дешевке и продать их арабам или европейцам.

Поэтому неудивительно, что к концу XVIII в. совокупные доходы от торговли составляли незначительную часть даже общих британских инвестиций, не говоря уже о совокупном доходе. И в любом случае мы видели, что "британские инвестиции в целом" только приспосабливали инновации, но не вызывали их. Капитальный фундаментализм работает для Британии XVIII-XIX веков не лучше, чем для Ганы конца XX века. Как заключили Дэвид Элтис и Стэнли Энгерман в 2000 г., проведя тщательный анализ возможных факторов влияния: "Если сравнить добавленную стоимость и стратегические связи сахарной промышленности с другими британскими отраслями, то становится очевидным, что выращивание сахара и работорговля [еще раз отметим связь сахара с рабством] не были особенно крупными и не имели более сильных связей, стимулирующих рост, с остальными отраслями британской экономики".

Эмоциональная проблема принятия доказательств того, что работорговля не имела большого значения, заключается в том, что мы правильно считаем ее ужасной (хотя следует отметить, что в 1700 г., до того как буржуазные священники в Европе занялись этим вопросом, практически никто не считал ее чем-то иным, как богом данным несчастьем для раба). Мы богаты. Популист с его теорией экономики с нулевой суммой и морализаторством (как у Барнетта, 1972) хочет приписать наше богатство обнищанию или даже порабощению кого-то другого, так же как он приписывает каждый спад в экономике "жадности" богатых людей с Уолл-стрит. Самым благородным выражением этих настроений является Вторая инаугурация Линкольна: "Если Богу будет угодно, чтобы [война] продолжалась до тех пор, пока все богатства, накопленные пока не будут потоплены двести лет безответного труда кабатчика, пока за каждую каплю крови, пролитую плетью, не будет заплачено другой, пролитой мечом, как было сказано три тысячи лет назад, до тех пор следует говорить: "Суды Господни истинны и праведны во всем". "Линкольн был неправ если не в экономике, то в этике. Даже в 1865 году богатство всей страны, если не считать Черного пояса, было мало связано с рабством.

 

Империализм также был еще одной частью торговли, и опять-таки очевидно злой, "очевидно", по крайней мере, для постимперских этических представлений. Однако империализм, как можно показать, не слишком помог англичанам и вообще странам первого мира совершить промышленную революцию и добиться современного экономического роста. Правда, доктрина о том, что империализм сделал Запад богатым за счет Востока и Юга, горячо поддерживается левыми на Западе и почти всеми в других странах. Но поймите: контраргумент здесь не восхваляет империализм и не оправдывает его. Контраргумент утверждает, что империализм был экономически глуп.