Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

И в долгосрочной перспективе принятие созидательного разрушения облегчило положение. Это было, по сути, единственное эффективное облегчение. Регулирование заработной платы, защитное и прочее прогрессивное законодательство, вопреки их сладким (и самодовлеющим) мотивам, лишь сохранили бедность, сохранив старые рабочие места. Инновации, а не профсоюзы или нормативные акты, позволили создать новые рабочие места, профинансировали выпускников колледжей и подняли уровень бедности. Профсоюзы или нормативные акты достигали своей цели только в том случае, если они работали на инновации (как это часто бывает, скажем, в Швеции или иногда в США - президент Объединенной шахтерской организации США Джон Л. Льюис заявил, что, повысив зарплату, он планирует уничтожить подземную добычу угля, которую он так презирал. Он молодец. Он поставил рабочих на сторону прогресса в горнодобывающей промышленности, в данном случае [задержите дыхание], на сторону вскрышных работ).

То есть антиглобализаторы, такие как Померанц и Топик (среди которых немало моих левых друзей), меньше, чем следовало бы, интересуются гигантскими достижениями буржуазного достоинства и свободы. Они страстно заботились о бедных. Как и Адам Смит, Джон Стюарт Милль, Милтон Фридман и я, все эти годы. Поэтому мой совет левым (без дополнительной платы) - прекратить нападки на единственное эффективное средство улучшения положения бедных в мире - инновации. В книге "Доктрина шока" Наоми Кляйн нападает на экономическую либерализацию типа Милтона Фридмана, не понимая, что она обогатила бедных всего мира с тех пор, как впервые стала значимой в 1973 г. (а в более отдаленной перспективе - с 1776 г.). Политический плакат, актуальный в 2009 г. гласил: "Милтон Фридман, гордый отец глобального несчастья". Немного о несчастье: доход на душу населения в мире и бедных странах мира вырос в реальном выражении с 1973 г. (когда Фридману был 61 год и три года до получения Нобелевской премии) по 1998 г. (когда Фридману было 86 лет) на 40%.14 В странах, которые следовали его философии более точно, чем весь мир, этот рост был гораздо больше, даже чем в среднем по миру, составив 40%. Например, в Китае, на который идеи Фридмана оказали большое влияние после 1978 г. (его книга 1962 г. "Капитализм и свобода" была широко прочитана китайскими реформаторами), этот рост составил 3,7 раза, или 270%. В Ирландии, которая резко либерализовалась по Фридману, этот показатель составил 3,2, или 220%.15 Моих бедных ирландских шестых кузенов спасла фридмановская преданность рынку и инновациям.

Нигде в своей книге Померанц и Топик, типично левые в этом вопросе, не признают обогащающих результатов свободных рынков, таких как скачок с 1800 г. по настоящее время ежедневного реального дохода в Норвегии с 3 до 137 долл. или более распространенный скачок среднего дохода в мире с 3 до 30 долл. Историки мира, который создала торговля, не признают в середине своего повествования крупнейшего экономического события в мировой истории со времен одомашнивания растений и животных. В комнате сидит слон, но Померанц и Топик говорят только о мебели.

Иначе говоря, антиглобализационные и антимодернизационные авторы меньше, чем следовало бы, интересуются страданиями традиционных обществ с оплатой 3 долл. в день, в которых деревенские старейшины решают вопросы, касающиеся конструкции серпов, браков и законов. В 1983 г. Валлерстайн заявил, что он не стремился "нарисовать идиллию мира до исторического капитализма", но далее отрицал (в аргументации, которую он признал "дерзкой") очевидный прогресс в материальном и духовном состоянии простых людей во всем мире с 1800 г.Померанц и Топик не отмечают в своей книге, написанной в то время, когда прогресс был еще более очевиден, что когда-то мы все были бедными, а сейчас очень многие из нас (например, профессора) уже богаты по историческим и международным стандартам, или что четыре-шесть миллиардов лучших находятся на пути к богатству, или что сейчас, в прошлом и недавнем прошлом, есть даже значительная надежда для нижнего миллиарда. Те, кто изучал мировую историю последних нескольких столетий по Валлерстайну, Померанцу и Топику или последние несколько десятилетий по Наоми Кляйн, даже не подозревали, что в мире произошло такое сокращение масштабов бедности.