Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Но более ранний и более поздний старт забега не имеет значения в мире, в котором люди могут слушать друг друга и учиться. Они могут срезать путь через ипподром или доехать на такси до начала марафона. По этой же причине популярные в последнее время в школах бизнеса теории "конкурентоспособности" не являются убедительными. Вышедшая в 1990 году книга Майкла Портера "Конкурентное преимущество наций" была проигнорирована экономистами, но вызвала ажиотаж среди преподавателей бизнес-школ. В ней в бейсбольных терминах говорилось о том, что конкурентоспособность зависит от успеха в четырех углах "бриллианта", исходящего из "домашней базы". Например, большие расстояния в великой зоне свободной торговли США давали ей конкурентное преимущество в производстве очень больших двигателей для грузовых автомобилей. Говард Дэвис и Пол Эллис, однако, ставят точку в главной путанице, лежащей в основе книги Портера: в ней смешиваются "конкурентоспособность", трактуемая как производительность, и "конкурентоспособность", трактуемая как доля рынка, занимаемая подгруппой отраслей". С этим никто не будет спорить. Это называется "Разбогатеть, будучи умным". Но получение большой доли рынка имеет мало общего с богатством или умом. Бангладеш занимает большую долю мирового рынка джута. Норвегия имеет низкую долю на мировом рынке сельскохозяйственной техники. Доля рынка определяется не тем, что экономисты со времен Давида Рикардо называют абсолютным преимуществом - насколько производительнее вы работаете в час по сравнению, скажем, с вашими "конкурентами", - а сравнительным преимуществом - насколько продуктивнее вы выращиваете джут по сравнению с другими видами использования вашего времени, например, при производстве комбайнов. Если, учитывая ваши альтернативные затраты на комбайны, когда вы производите тонну джута, вы являетесь правильной страной для производства джута, то это лучше для вас и для всего мира. Это похоже на распределение обязанностей в семье. Мама может иметь абсолютное преимущество и в подметании, и в приготовлении пищи, но если она имеет сравнительное преимущество в приготовлении пищи, то маленький Джонни должен быть приписан к метле, если семья собирается извлечь максимальную пользу из своего труда. Богатая или бедная (т.е. имеющая высокие или низкие абсолютные преимущества в производстве товаров и услуг), любая страна всегда обладает некоторыми сравнительными преимуществами. В семье или в коллективе работа найдется для каждого. То, что Индия имеет сравнительное преимущество в области аутсорсинга компьютерных консультаций и большую долю рынка, не означает, что Индия богаче США (которые сами имеют абсолютное преимущество в области компьютерных консультаций) или что Индия "победила" США. Сравнительное преимущество говорит о том, что Соединенные Штаты могут найти лучшее применение своим дипломированным инженерам, чем то, как их используют в Индии - например, отвечая на истерические звонки пожилых леди, профессоров экономики и истории из Чикаго, по поводу убогого продукта Microsoft Vista, на который ее обрекли. Историк Дэвид Лэндес в своей великолепной, эрудированной, европоцентристской книге 1998 года "Богатство и бедность наций" подвергает нападкам всю экономическую концепцию сравнительных преимуществ. Но, конечно, он его не понимает. Ни капельки. Он презирает такое знание. Такое упорство не может не раздражать экономиста. Ради Бога, Дэвид, - восклицает она, - вы можете раз и навсегда разобраться в сравнительном преимуществе, прочитав и перечитав главу о нем в любом учебнике по экономике для первого курса, и больше никогда не применять его неправильно (как это делает Ландес примерно в половине из многочисленных случаев, когда он его упоминает). Пол Кругман, по словам Ландеса, утверждает, что листианская, портеровская, националистическая экономика "основана на неспособности понять даже простейшие экономические факты и концепции". Здесь я вынужден согласиться с Кругманом (как, впрочем, и в 85% случаев - оставшиеся 15% обычно оказываются решающими). Ландес гневно отвечает на колкость Кругмана: "Императивный и пренебрежительный" (Дэвид должен говорить. В императивных и пренебрежительных ответах на серьезные аргументы, с которыми он не согласен, он имеет сравнительное преимущество). На другой странице из десяти, в которых он искажает сравнительные преимущества, он нападает (с. 172) на очевидный аргумент, который я давно привел, что "неблагоприятные" торговые балансы хороши для страны, имеющей их, как, например, Америка с Японией в 1970-х годах: получайте "Тойоты", отдавайте зеленые куски па-пера. Отличная сделка! Сколько терпения мы с Кругманом должны испытывать к людям, которые не могут прочесть учебник по экономике для первокурсников, но при этом настаивают на том, чтобы говорить об экономике, и возмущаются, вместо того чтобы приводить связные аргументы? Когда Ландес, например, говорит, что "сравнительное преимущество не является неизменным и может меняться как в пользу, так и против", он сочетает трюизм с бессмыслицей. Сравнительное преимущество может меняться, но торговля всегда выгодна. Нет никакого "против" в специализации на торговле.