Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир

К XIX - началу XX в. в США в основных протестантских церквях преобладали "социальные христиане", исповедующие постмилленаризм, в лице Гарри Эмерсона Фосдика, Вальтера Раушенбуша (деда либерального философа Ричарда Рорти), братьев Нибур, и, наконец, Пауля Тиллиха из Германии. Они объединились с более ранними британскими христианскими социалистами и смогли "принять [английских христианских социалистов 1830-х годов], [Ф.Д.] Мориса и [Фредерика В.] Робертсона, почти как своих собственных", поскольку "их идеи так хорошо сочетались с преобладающим постмилленаризмом протестантской мысли в Америке"²⁴.

Сама политика стала заботиться о прогрессе простых людей, в отличие от вечного спасения или прерогативы королей. Лекция Турго о прогрессе, прочитанная им в 1750 г., была прочитана с богословской кафедры, в качестве приора Дома Сорбонны. Роберт Нисбет назвал ее "первым... светским... изложением "современной" идеи прогресса"²⁵ Шокирующе высокий процент английских создателей машин и процедур был унитарианцем, а среди бизнесменов - квакером, шокирующим потому, что обе группы были крайне малочисленны. В таком продвинутом и либеральном протестантизме теология спасения заменяется теологией совершенствования человека, как в локковских идеях жизни, свободы и стремления к счастью. Его первые плоды - отмена рабства, от "Удивительной благодати" квакера Джона Ньютона до "Боевого гимна республики" прогрессивной пресвитерианки Джулии Уорд Хоу.

Возникшие в результате представления о "естественной" человеческой и экономической свободе французских физиократов и Адама Смита долгое время не могли стать логикой по умолчанию даже для элиты. Смита, как я уже отмечал, предвосхитили в Испании, а многие его идеи были придуманы независимо современниками, такими как швед Андерс Хидениус (1729-1803) и менее радикально - Антонио Дженовези (1712-1769) в Неаполе и Чезаре Беккариа (1738-1794) в Милане. Недавний всплеск протекционистских и антииммигрантских настроений в Европе и США свидетельствует о том, что естественная экономическая свобода все еще не стала полностью общепринятой. Уотерман утверждает, что до начала XIX века даже политические деятели не мыслили по-смитиански, даже в "свободной торговле" Великобритании. Экономический историк Джон Най убедительно доказывает, что Франция была более привержена свободной торговле, чем можно было бы предположить. А несколько десятилетий назад я сам утверждал, что снижение тарифов на импорт в Великобритании было связано не только с идеологией свободной торговли, но и с проблемами государственных финансов.²⁶

До сих пор, отмечает Уотерман, христиане и социалисты, и особенно христианские социалисты, вместо того чтобы восхищаться тем, что мы, экономисты, считаем прекрасным, - восхитительным "спонтанным порядком", возникающим в результате переоценки автономии, - придерживаются более древнего и органичного взгляда на общество, печально воплощенного, например, в книге, которой мы с Уотерманом в большинстве своем восхищаемся, - англиканской "Книге общей молитвы".²⁷ "Избавь нас от всякой ненависти и предрассудков, и всего, что может препятствовать благочестивому единению, - говорится в молитве о единстве в версии 1662 г., - поскольку есть только одно Тело и один Дух... один Бог и Отец наш. . один Бог и Отец всех нас; так пусть же и мы отныне будем все одного сердца... и единым умом и едиными устами будем славить Тебя", с Карлом II во главе.²⁸ Такое нелиберальное видение, как бы сладко оно ни звучало для консерваторов и социалистов, должно было быть опровергнуто, и в некоторых христианских кругах это было сделано.

 

Глава 41. Печать, чтение и фрагментация поддерживали достоинство простолюдинов