Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир

Даже историки, чьи подробные научные выводы противоречат поланистскому видению, при невнимательном рассмотрении могут скатиться в поланизм. Поскольку современный мир шокирующе богат (а это правда), то, по заключению историка Джойс Эпплби, "капиталистическая практика представляла собой радикальный отход от древних обычаев, когда она появилась на сцене в XVII в."⁸ И это несмотря на свидетельства о торговле, начиная с пещер, и городской оптовой торговле, начиная с Иерихона, и банковском деле, начиная с Израиля и Афин. Английский семнадцатый век - область научной специализации Эпплби, и уже давно она обнаружила, что "интеллектуальное участие в осмыслении смысла экономических изменений" - например, поразительные триста английских памфлетов, в которых обсуждалась логика денежной реформы 1690-х годов, - "блокирует возврат к старому образу мышления"."Это верно, и, по сути, соответствует вспомогательной (хотя и нематериалистической, а потому несколько противоречащей самой себе) идее Поланьи о том, что идеологические изменения в Англии около 1800 г. были тем, что поддерживало современный и отвратительный мир. (Мы с Эпплби показываем, что идеологические изменения произошли на полтора столетия раньше, чем думал Поланьи. Но изменения произошли).

Однако когда Эпплби немного рассказывает о более ранних экономиках, не относящихся к ее специализации, она становится откровенно поланистской. Люди склонны к этому. Поланьи дает выражение романтической истории XIX века, на которой нас всех воспитывали в школе и в кино. Когда мы выходим за пределы того, что знаем на самом деле, мы по понятным причинам возвращаемся к сказкам, особенно если эти сказки поддерживают то, что мы считаем политически верным. Такова человеческая природа, или социальная психология, или идеология, или риторика. Мы принимаем стереотипы о женщинах, чернокожих, средневековых крестьянах или баронах-разбойниках именно тогда, когда на самом деле мало что о них знаем.

"Капитализм", определяемый Эпплби в другом месте ее книги всего лишь как "система, основанная на индивидуальных инвестициях в производство рыночных товаров" (что характеризует любое общество, начиная с женщин в пещерах, изготавливающих на продажу проколотые раковины для ожерелий), "медленно вытеснил традиционные способы удовлетворения материальных потребностей общества" (но со 100 тыс. лет до н.э. не существовало "способа", не использующего рыночные товары, т.е. торговлю; и промышленная революция не была медленной, не по историческим стандартам). Эти утверждения являются научно ложными, если только "традиционные способы" в данном предложении не определяются как способы до 1700 г., что превращает их в тавтологию. Традиционные уклады не были "заменены", если иметь в виду инвестиции в "рыночные товары", поскольку не было полянского, доторгового времени.

Затем Эпплби возвращается к прямому полянизму. В прежние времена, заявляет она, "обычай, а не стимулы, побуждал к действию и диктовал течение работы в течение года". Обычаи имели значение, как и сейчас в офисах Google и General Motors. Но не только он "побуждал к действию" или "диктовал ход работы". Это делали рынки, рентабельность и медленный доиндустриальный процесс совершенствования. Посмотрите на открытые поля средневековой Англии.¹⁰ "Люди не распределяли между собой роли в социальном порядке", - продолжает она. "Задачи распределялись через наследуемые статусы домовладельца, арендатора, отца, мужа, сына, рабочего, жены, матери, дочери и слуги".¹¹ Да, так нам рассказывал в своих сладких сказках о старых временах, скажем, Карлайл. Но так "распределяются" задачи и сейчас, если иметь в виду те социальные роли, с которых традиционно начинают люди. Задача ухода за ребенком традиционно "возлагается" на мать, и только в результате перераспределения она перемещается в другое место, в обмен на деньги, заработанные вне дома, под влиянием феминистского идеологического импульса и изменения предложения торгуемых альтернатив по приготовлению пищи и уходу за ребенком. Эпплби (р. 1929), начавшая свою профессиональную карьеру после рождения троих детей, знает об этом. Точно так же во все эпохи задача найма рабочей силы "распределяется" между домовладельцами (или их крупными капиталистическими арендаторами). Но цены, устанавливаемые торговлей, как тогда, так и сейчас, отчасти определяют перераспределение таких социальных ролей: зажиточный крепостной в 1300 г., нанимающий рабочих для уборки урожая в своем большом хозяйстве, становится на время "капиталистом", или отец в 1400 г. передает хозяйство сыну, или дочь в 1550 г. переходит с полевых работ на молочные, когда цена становится подходящей.