Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир

Перераспределение - это третья категория Полани, противопоставленная домохозяйству и взаимности. Перераспределение иногда происходит даже в крупных экономиках. Посмотрите на государство всеобщего благосостояния после Бисмарка. Но Поланьи хотел, чтобы это было главной историей, до возникновения жалкого капитализма. "Перераспределение происходит внутри группы, - заявлял он, - в той мере, в какой при распределении благ (включая землю и природные ресурсы) они собираются в одних руках и распределяются в силу обычая, закона или специального центрального решения"¹². Примерами в работе Поланьи служат царская власть и социализм, но более глубокой моделью является семья, в которой мать перераспределяет пищу. Поланьи утверждал, что Древняя Греция, Китай и Индия, империя инков, Новое царство Египта, царство Дагомеи в Западной Африке и, в особенности, Вавилония Хаммурапи были организованы по принципу перераспределения. Он отверг экономическое видение торговли и рынков, управляющих такими вещами в широком масштабе, написав в 1944 г., опережая научные работы по этому вопросу, что "в целом можно утверждать, что все известные нам экономические системы вплоть до конца феодализма в Западной Европе были организованы либо на принципах взаимности, либо перераспределения, либо домохозяйства, либо какой-то комбинации этих трех принципов"¹³, а не, ради Бога, недавних и отвратительных рынков. Позднее Поланьи сгруппировал домохозяйство как частный случай перераспределения и включил "рынок" в качестве третьего типа "экономической интеграции". Он всегда утверждал, что так называемые рыночные цены не являются ничем подобным, а всего лишь "эквивалентами", определяемыми, скажем, кодексом Хаммурапи, а не спросом и предложением. И он утверждал, что так называемые купцы в таких обществах, в частности на древнем Ближнем Востоке, на самом деле были храмовыми или государственными служащими, а не чем-то вроде буржуазных торговцев современного благосостояния. Менталитет XVIII века до н.э., утверждал Поланьи, не был капиталистическим.

Подобные полянистские представления из вторых рук попали в такие работы, как "Ружья, микробы и сталь" (1997) Даймонда: "месопотамский храм был центром не только религии, но и экономического перераспределения", "большие общества могут функционировать экономически только при наличии перераспределительной экономики" и т.п.¹⁴ Но сказка о древнем антиэкономизме, как утверждаю я и многие другие исследователи этого вопроса, представляется ошибочной. Для далеких времен свидетельства не столь ошеломляющи, как для важности рынков в Англии и других европейских и неевропейских странах в течение столетий, предшествующих 1800 г., поскольку для 1800-1200 гг. до н.э. у нас нет такого подавляющего потока свидетельств, как для 1200-1800 гг. н.э. Тем не менее, начиная со времен Саргона, мы имеем достаточно много свидетельств по Месопотамии, меньше, но все же достаточно для Египта, а затем для Греции и Рима. А в последнее время мы стали получать все больше свидетельств из Китая, Южной Азии, Африки и Америки, причем большая их часть была собрана уже после того, как идеи Поланьи невинно сформировались, а иногда и в ответ на его красноречивую пропаганду.¹⁵

Иногда доказательства действительно работают в пользу перераспределительной модели. Майкл Маккормик утверждает, что поставки пшеницы в качестве уплаты налогов для анноны, которая, несомненно, была перераспределением, ежегодной раздачей хлеба с цирками населению Рима, а затем Константинополя, закончившейся наконец в Константинополе в 618 г. н.э., стали доминировать в торговле в западном Средиземноморье, когда более коммерческая торговля пришла в упадок. "Накануне гибели империи [то есть восточной империи] все больше и больше яиц [очень] позднего римского судоходства оказывалось в корзине анноны. Таким образом, во второй половине VII в. торговое мореплавание сократилось, сравнительно говоря, до самого низкого уровня за многие века". Однако такая постановка вопроса подчеркивает более широкую тему Маккормика: в период до и после "разрушения", в конце VI и начале VIII в., частные купцы мотались по Европе к северу и югу от Альп в поисках личной выгоды, совершенно не нуждаясь в государственном задании.