Бустан

Жил муж в пределах западной страны,
И были им два сына взращены.

Взросли богатырями, удальцами,
Разумными, с отважными сердцами.

Отец нашел: они повелевать
Способны и водить на битву рать.

И сыновьям своим он на две части
Всю разделил страну и бремя власти,

Чтоб не поссорились между собой
И не затеяли за царство бой.

Все разделив и дав им поученье,
Он отошел в блаженные селенья.

Меч Азраила[62] нить его пресек,
Чем жил он век — утратил все навек.

А в государстве том два шаха стало.
Войск и казны досталось им немало.

И каждый у себя по своему
Уменью править начал и уму.

Один избрал добро. Другой — поборы,
Насилье, чтоб собрать сокровищ горы.

Один — природным нравом был таков,
Что думал сам о нуждах бедняков.

Давал голодным хлеб, жилище строил,
Угодных богу странников покоил.

Хоть тратил деньги, войско пополнял.
Простой народ нужды при нем не знал.

И мир в стране царили и отрада,
Как средь людей Шираза в дни ибн-Са'да.

Да принесет плоды для всех живых.
Владыка! Древо чаяний твоих!

Послушай о султане благородном,
Который в процветании народном

Трудов своих награду находил,
И справедлив ко всем и ласков был.

И благодать его страной владела,
Его землей Карун прошел бы смело.

И не была ничья душа при нем
Уколота и розовым шипом.

Добром так прочно царство утвердил он,
Что выше всех царей вселенной был он.

А брат другой, чтобы казну собрать,
Харадж с крестьян стал непосильный брать.

Купцов же пошлинам таким подверг он,
Что разорил их, в бедствие поверг он.

Брал у людей он — людям не давал.
Он в лихоимстве меру потерял.

И хоть казна его — гляди! — скоплялась,
От голода все войско разбежалось.

Слух средь купцов до дальних стран прошел,
Что в царстве том — грабеж и произвол.

Купцы в ту землю ездить перестали,
Полей своих крестьяне не пахали.

Беда постигла край царя того.
И тут враги напали на него.

И с корнем вырвал гнев его небесный...
Земля ему, ты скажешь, стала тесной.

Враги же становились все наглей,
Топча поля копытами коней.

Как защититься? Войска не осталось,
Густое населенье разбежалось.

Чего от жизни тот несчастный ждет,
На чью главу проклятие падет?

Забыл, отверг он слово назиданья
И, прогневив судьбу, погиб в изгнанье.

И люди к брату доброму пришли,
Сказали: «Будь царем его земли.

Добром обрел ты мощь и изобилье,
То, что напрасно он искал в насилье!»

На сук забравшись, некто сук рубил,
В саду в ту пору сам владелец был.

Сказал он: «Дерево мое он рубит,
Но не меня он, а себя погубит!»

Услышь совет мой: «В мудрости живи,
Рукою сильной слабых не дави.

Тот завтра будет к вечному приближен,
Кто ныне в прах перед тобой унижен.

Чтоб стать великим завтрашнего дня,
Живи сегодня, малых не тесня.

Когда величье минет — мгле подобно!
Тебя за полы нищий схватит злобно.

Гляди! — простерты бедных пятерни! —
Возьмут и сбросят в прах тебя они.

По мненью мудрых — знаний свет приявших, —
Постыдно, страшно пасть от длани павших.

Султан! Дорогой праведной иди!
Чтоб ведать правду — внемли Саади!

Не говори, что царь всего превыше!
Я царству предпочту покой дервиша.

О мудрый муж, кто нагружен легко,
Тот и пойдет, ты знаешь, далеко.

Хлеб бедняка и воля — радость сердца, —
Но целый мир забот у миродержца.

Бедняк, на бедный ужин хлеб добыв,
Как Шама царь, и весел и счастлив.

Но скорбь и радость — дней летящих злоба, —
Как дым, исчезнут за вратами гроба.

И тот, на чьем челе венец блестит,
И тот, кто весь свой век ярмо влачит,

И тот, чей трон вознесся до Кейвана,
И тот, кто стонет в глубине зиндана[63].

Едва лишь войско смерти нападет,
Не различишь их — этот или тот?..