Бусы из плодов шиповника

– Если на свадьбу пригласишь, пятьдесят литров вина – мой подарок, – похлопал он меня по плечу, направляя к невысокой, массивной двери в фундаменте дома, распахнув которую, из полутьмы, прохлады и легкой сырости подвала мы сразу же оказались в море солнечного света и тепла. Однако самой теплой и светлой была лучистая Натальина улыбка, которой она встретила нас, опершись плечом о ствол отцветшей вишни.

– Давай заглянем на «привоз». Мне нужно там кое-что взять, – предложила Наталья, когда мы пришли на украинский берег. – Хочу накормить тебя настоящим украинским борщом. Правда, придется потерпеть, потому что готовится он часа четыре, не меньше. Сдюжишь?

– Постараюсь, – не совсем, впрочем, уверенно ответил я.

– Все понятно, – догадалась Наталья. – Сейчас возьмем пучок редиски, полбулки черного хлеба и где-нибудь в закутке перекусим да выпьем по стаканчику вина для подкрепления душевных и телесных сил. Ты никогда не закусывал красное вино ядреной редиской и хлебом с солью?

– Нет.

– Попробуешь. Это такая вкуснятина!

«Привоз» был не таким многолюдным, каким обычно бывает ранним утром, но все еще разноголосо гомонил: криком растревоженных гусей; истошным визгом поросят, засовываемых покупателями в мешки; громкими, крикливыми голосами необхватных торговок, о чем-то азартно спорящих между собой.

На сочных, крепких листьях салата, редиски, свеклы – в лучах уже позднего, но все еще утреннего солнца сверкали замершие радужные капли воды.

Роскошное изобилие царило здесь повсюду: в мясных рядах, где Наталья выбирала молодую постную свининку с косточкой; в овощных – где она покупала какую-то особую, белую, фасоль и свеклу (обязательно чтоб с непожухшей ботвой).

Купив что-то, она переправляла это в сумку, которую нес я, следуя за ней на некотором расстоянии, чтобы не мешать торгу, и устремлялась к следующим рядам торговцев, весело торгуясь с ними и ожидая, пока я подойду…

Сумка с продуктами становилась все тяжелее, а банка с вином, ручка которой была приделана к металлическому ободку, охватывающему ее горловину, казалось, весила все меньше.

– Ну, хорош. Все, что надо, взяли. Пошли, – наконец сказала Наталья. И мы, выйдя с рынка, дошли с ней до небольшого тенистого парка с наполовину заросшим старинным прудом, расположившегося почти в центре города.

– Давай здесь перекусим, а заодно и отдохнем, – присела она на широкую деревянную скамью с удобной спинкой.

Лавка стояла в тени раскидистого дуба, через узорчатые листья которого солнечный свет лишь небольшими светлыми пятнами ложился на скамью. Судя по могучему стволу, дуб, под которым мы расположились, мог помнить и польских шляхтичей Речи Посполитой, занимавших эти места, и Малороссию Гоголя…

Наталья достала из пакета, лежащего в сумке, пучок редиски, которую она заранее вымыла под упругой холодной струей воды у колонки, расположенной на краю «привоза». Соль, черный хлеб, два граненых стакана она извлекла из своего цветастого пакета.

– Не могу пить вино из одноразовых бумажных стаканчиков, – словно извиняясь, сказала она. – Поэтому и купила стеклянные. По шесть копеек за штуку, – добавила она.

Аккуратно разложив на своем ставшем теперь пустым пакете нехитрую снедь, она весело скомандовала:

– Наливай! Только хлеб ломать придется. Ножа нет…

Мы заворачивали редиску в ее же листья, макали в насыпанную горкой соль и, сделав по нескольку глотков вина, хрустели потом ею, отщипывая от еще теплой буханки ароматный хлеб и снова запивая все вином.

– Ну что? Еще по стаканчику или домой? – спросила Наталья, когда мы неспешно допили вино.

Уходить никуда не хотелось. Так было хорошо, нежарко у пруда. Да еще дуб загадочно шептал о чем-то своей кроной. Жаль, что мы не понимали его языка. Ведь ему наверняка было о чем рассказать из минувших за время его жизни столетий…

– Давай еще немного посидим, – не сразу ответил я. – Здесь так хорошо… И вино, и редиска – такие вкусные…

– Ты еще борща моего не пробовал!

– Надеюсь, что попробую.

– Конечно. И не раз, – беспечно отозвалась Наталья, как будто стопроцентно веря в то, что нам предстоит долгая и обязательно счастливая совместная жизнь. – А давай еще по стаканчику, – махнула она рукой. – Думаю, не повредит. За все хорошее!

Я налил в стаканы вино. И Наталья вдруг ни с того ни с сего весело рассмеялась.

– Наверное, со стороны мы похожи на двух алкашей…

– Вряд ли, – усомнился я и рассмеялся вслед за ней, почувствовав вдруг такую полноту и радость жизни, которых, казалось, раньше никогда и не знавал…

– Да, такого борща я, действительно, еще никогда не едал! – искренне похвалил я Наталью.

– Еще?

– Пожалуй, можно, – после недолгого раздумья пододвинул я ближе к ней свою тарелку. – Прощай, фигура! Боюсь, что от таких изысков я, по слабоволию своему, вскорости обзаведусь брюшком.