Бутлегер и его пёс

— Тяжеловато, но ничего… — Морана взвесила на руке сумочку и язвительно заметила. — Ну что, ты готов? Надеюсь, мы поедем на вечер не в том сраном пикапе?

— Жди… — я накинул своё старое пальто и вышел из квартиры.

Быстро проскочил по улице, проехал на трамвае пару остановок и подошёл к припаркованному возле сквера «Дюзенбергу» модели «Х» в роскошном бордовом кузове.

Оставлять такую машину в квартале, где жила Мора, по меньшей мере, было бы непредусмотрительно, а рулить на вечер в Фордике — вообще, идиотской затеей, поэтому пришлось исхитряться.

Сыто рыкнул двигатель, и уже через полчаса машина остановилась возле дома Моры.

Бибикнул сигнал.

Ирландка выскочила из подъезда и сразу же восхищённо завизжала:

— Ура!!! Мы поедем на этой прелести! Я за руль?

Я молча открыл заднюю дверцу.

Ирландка разочарованно ругнулась, но всё-таки полезла на пассажирское сиденье.

Поездка никаких неожиданностей не принесла, и через несколько десятков минут я подъехал к ресторану Линкольн-Гарден, большому помпезному зданию, с огромной светящейся вывеской.

Возле здания, уже стояли в ряд несколько шикарных автомобилей. Парковка и всё здание уже было оцеплено полицией и охранниками в штатском. Я подрезал скромненький Паккард и задом втиснулся между «Роллс-Ройсом» видного торговца зерном Самюэля Катца и «Испано-Сюизой», принадлежащей владельцам городского театра братьям Анри и Барни Балабанам.

К нам сразу кинулись охранники. В машину просунулась рыжая как огонь голова в котелке.

— Мистер, сюда можно только приглашённым на вечер! Прошу покинуть…

Я молча на него посмотрел.

Охранник, наконец, начал соображать, что сунулся не к тем и сильно приуныл.

— Вы хотите сказать… — в голосе Моры проскользнули надменные, ледяные интонации. — Я приехала сюда на «Дюзенбарге», которых в Америке всего тринадцать штук, в вечернем платье от Марго Лавин и лучших своих бриллиантах, для того, чтобы купить селёдки в лавке возле вашего говённого ресторана?

— Простите, мэм, простите… — по лицу рыжего пробежали крупные кали пота. — Я ошибся…

Я усмехнулся про себя. Да-да, свободная страна, равные права, но какая-нибудь богатенькая стерва может так испортить жизнь простому человеку, что тому в пору будет в петлю лезть.

— Я вас прощаю! — великодушно заявила Мора. — И принесите мне моё приглашение, оно у вашего начальника.

— Спасибо, мэм! — рыжий судорожно сглотнул. — Простите, приглашение на имя…

— Бенджамин Белофф, со спутницей, — слово «спутница» в исполнении ирландки прозвучало, по меньшей мере, как «принцесса».

— Конечно, мэм, конечно… — охранник испарился.

Моран состроила злорадную рожицу.

— Бенни, я всё-таки дочь восемнадцатого графа Ормонда. Липовая, но всё-таки.

Я кивнул ей и откинулся на спинку сиденья.

Ну что же, можно сказать, безумная и слегка идиотская операция под кодовым названием «Безумный вечерок» стартовала.

Я немного помедлил, разглядывая подъезжающие машины, а потом взлохматил себе волосы и напялил очки.

И сразу же стал похож на богатенького недотёпу ботаника. К большому счастью, даже такая немудрящая маскировка сразу меняет мою рожу до неузнаваемости.

Мора не осталась в стороне и тоже напялила очки — мгновенно преобразившись в учёную и сухую зануду.

Почему операция безумная и даже идиотическая? Тут всё просто, обличья мы с Мораной сменили довольно качественно, но дело в том, что в этой грёбаной тусовке, я очень со многими знаком. А с некоторыми довольно близко. Настолько близко, что маскировка может не сработать. Тут и спалиться недалеко, как говорил мой батя. И с очень большой вероятностью мы спалимся.

Но это уже вполне преодолимые сложности, к тому же, грёбаный макаронник Капоне и так знает, что Бенни Вайт жив и здоров. Ладно, в ресторане нас никто не тронет, а дальше посмотрим. Опять же, знаменитое русское «авось» никто не отменял — а я всё-таки наполовину русский.

Итак, что представляют собой довольно часто устраиваемые мэрией благотворительные вечера.

По сути — это банальная тусовка богатеньких чикагских уродов. Мэр преследует свои цели, собирая денежки на городские проекты и привлекая к ним инвесторов, а приглашённая публика просто тусуется. Мужчины попутно решают свои дела, а дамочки блистают туалетами.

Хорошая музыка, отличная жратва и выпивка — чего бы и не гульнуть. Хотя с выпивкой я погорячился — на столах её не будет, грёбаный сухой закон, но без бухла не обойдётся — будьте уверены.

Впрочем, мне плевать на этих богатеньких уродцев и шлюх, вместе со жратвой и бухлом вместе взятыми — меня сюда привёл грёбаный засранец — мэр. Потому что встретиться с ним в другой обстановке практически нереально — он не подпускает к себе вообще никого с подмоченной репутацией. Метит в Конгресс и боится скомпрометировать себя, сраный уродец. Хотя в чём-то Эмметт мне даже симпатичен, но это неважно.

— Мистер Бенджамин Белофф? — место рыжего охранника заняла красная, горбоносая и брылястая рожа, изъяснявшаяся с лёгким, но отчётливым итальянским акцентом.

Я молча кивнул.

Шеф охранников помедлил пару секунд, сверля нас своими свинячьими глазками и протянул мне большой конверт.