Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить

Меня окружали признанные и непризнанные гении, и все были уверены, что для знакомства с музой им нужно залезать в такие чертоги мозговых извилин, куда не добраться без наркотиков. Художники, архитекторы и музыканты пили вино, как воду, обсуждали силу цвета в душных комнатках с запахом травки, клали белые таблетки на язык и закрывали глаза, но мне было достаточно банального спирта, чтобы не выделяться, чтобы поднять себе настроение и поддержать разговор о цвете. Ведь я точно знала, что я не гений. Моя мама была гением, хватит с нашей семейки.

В детстве я обожала садиться рядом с ней под мольберт с альбомом и карандашами. В комнате играла странная китайская музыка, пахло краской, сигаретами и гуавой. Мама улыбалась. Она всегда улыбалась, когда рисовала. Тогда-то я впервые и увидела взгляд, где были смешаны жалость и отвращение в равных пропорциях. «Иди лучше поиграй в куклы, дорогая», – говорила она мне и совершала полукруг ладонью от моего лба к подбородку, имитируя поглаживание, имитируя подбадривание. Каждый раз после этого мне жгло правую половину лица, я убегала в слезах, а она закатывала глаза. Уверена, что именно поэтому у меня скошенный подбородок, и даже не пытайтесь меня в этом переубедить.

Мне не нужны были наркотики, я не искала новых ощущений, мне нужны были старые, хорошо знакомые волны спокойствия. Горячего тепла алкоголя было достаточно, чтобы чувствовать себя уютно среди моих талантливых сверстников, обсуждать их картины и быть частью творческой богемы, неприметной и тихой, но все-таки частью. Мамина фамилия позволяла мне не бороться за место под солнцем, и в то время, как другие рассказывали про свои проекты, я рассказывала подробности маминой жизни: про это мои приятели готовы были слушать с наркотиками или без.

Вино появилось уже после. Дикие тусовки уступили винцу с подругами. В клубах вино не самый распространенный напиток, но и мы перестали ходить по клубам. Теперь мы посещали винные бары и базары. Вино оказалось лучшим напитком для бытового пьянства. Оно замечательно тем, что благодаря выстроенной вокруг него культуре можно прибухивать с интеллигентным флером, а не абы как. Еще удобно врать себе, что просто «нравится вкус», и тебя поймут, и тебе согласно кивнут.

Кроме винишка, после нулевых в жизнь пришли «Апероли», «Просекки» и прочие иностранные приблуды, а водка как-то постепенно ушла. Если и хотелось чего-то эдакого да крепкого, то покупались ром или виски. И это не потому, что мы стали богаче или изысканнее.

Уверена, что культ винишка придумали маркетологи, чтобы образ умной и привлекательной женщины ассоциировался именно с ним. Но с чего это маркетологи решили продавать женщинам вино? А с того, что женщины внезапно стали вполне платежеспособными единицами. А платежеспособные единицы не должны ходить вот так, неокученными.

Нам не продают вино, нам продают эмоцию. Ведь успешная женщина не бухает, она расслабляется. Она наслаждается вкусами и оттенками. Она прекрасно проводит время с подругами в винотеках. И не важно, насколько ты на самом деле успешна, потому что вкус успеха можно купить по цене бокала вина. А если ты и правда успешна, то, дорогая, ты, скорее всего, устала. Налей и расслабься.

Культ винишка – милое название, под которым скрываются трагичные и грустные истории. Взять хотя бы меня.

Я считала, что на меня все это не действует, что у меня есть особое мнение и я понимаю, когда мне хотят что-то продать. Но сейчас, когда я посмотрела на эволюцию употребляемых напитков, внезапно до меня дошло, что кто-то сыграл со мной злую шутку. И я купилась. Мне по душе пришелся товар «расслабление», именно его я приобретала полными бокалами по вечерам. Юля покупала веселье.

А что покупаешь ты? 

Юля

Что я помню про двадцать девятое июня прошлого года? День рождения у дочки подруги. Мне надо явиться с детьми в театр не таким уж и поздним утром, а у меня жуткое похмелье. Как же мне было плохо! Руки дрожат, я пью невероятное количество воды и соков, но чувствую, что жизнь полна и плодородна. Я заядлая тусовщица и при этом неплохая мать. Имею все лучшее сразу. Кроме любви. Последний ухажер отвалился, когда я замешкалась с ответом на сообщение. Поначалу я просто намеревалась написать ему попозже, но потом мне стало интересно, куда заведет его безумство и есть ли предел. Не совершенству, а его упорству в диалоге с самим собой.

Его не было. Он оказался мужчиной с тонкой душевной организацией и затаил на меня страшную злобу. До сих пор не кивает в знак приветствия.

Прошел год, и я встала на рельсы праведности. Не пила ни на день рождения дочки подруги, ни даже накануне.

Я вспоминаю прошлую весну. День короля, по формальному поводу которого я приехала в Амстердам, позволил моему внутреннему алкоголику проявить себя. Никаких публичных изливаний жидкостей – всего лишь размазывание картошки по лицу и пара непристойностей, сказанных новым знакомым-ученым. Эти недовыходки явно не украсят мой альбом воспоминаний. Чем дальше, тем мельче пьяный дебош и тем ужаснее похмелье.