Бузина, или Сто рассказов про деревню

Летний нудный дождь вызвал в Бородулине тоску. Как в школе – заболеть на каникулах, что может быть глупее? Бородулин попрыгал на диване – не помогло. Нашел бабкин гребень и расчесал перед мутным зеркалом бороду – не полегчало. Отколупнул от печки побелку, переставил герань на подоконнике, прибил гвоздем найденную за хлевом подкову к входной не двери – не отпустило. Нужна была идея, а её не было. Телевизор пискнул, и заговорил женским голосом, – а сегодня мы с вами сделаем милую штучку из старой бадминтонной ракетки! Возьмем… Бородулин оживился. А что, если что-то взять и сделать милую штучку? Уроки труда вспомнились кислой отрыжкой от столовских щей и горькой слюной от первой выкуренной папиросы. Вспомнилась горячая металлическая стружка и трудовик Егорыч в синем халате со штангенциркулем. О! – Бородулин воспрял духом, – на чердак! И полез. В нормальном доме чердак место квинтэссенции духа дома. Здесь весь человек представлен в мистическом единстве – от колыбели, до, так сказать, парадного костюма в последний путь. Бородулин осторожно переступал через зеленоватые бутыли с полусгнившей оплеткой, через ветхие остовы корзин, тюки тряпок, овечьи шкуры, на которых мездра давно была съедена жуком. Над тусклым чердачным окном прилепилось гнездо ласточек, и птицы, одетые в черно-синие фрачки, тревожно следили за Бородулинскими перемещениями. Бадминтонных ракеток не было. К чему приложить фантазию, Бородулин не знал, потому споткнулся и налетел коленкой на оббитый жестью угол сундука. Взвыв от боли, он пнул сундук ногой, отчего тот охнул и открылся. Бородулин, присев на корточки, поворошил сундучный хлам. Топоры, ножовки, клещи, ручной ковки гвозди, моточки проволоки, скобочки, гнутые масленки – сундук явно принадлежал прежнему хозяину купленного Бородулиным дома, деду Степану, а не жене его, бабке Степаниде. Бородулин, смахивая промасленными пальцами скупые мужские слезы, извлек из глубины странный инструмент – железяку, напоминавшую подвыпившую букву «П». С одного конца была деревянная шляпка, с другого – металлический кулачок, в который так и хотелось вложить что-нибудь тоже металлическое. Бородулин повертел хитрую штукенцию, тут же подобрал к ней всяких других железок, и, давя чунями ставшую ненужной стеклянную мелочь, сполз с чердака. В избе он долго оглаживал штуковину, и, не вразумившись, как её переделать под ракетку для бадминтона, прикрутил рядом с рукомойником, решив вешать на штуковину полотенце. Зашедший в гости мокрый сосед Толик, успевший отпить полбутылки в сенях, чтобы не делиться с Бородулиным, увидав штуковину, сказал – Борода? Хрен ли ты коловорот присобачил к умывальнику, не? Это ж ценная вещь! Без электричества воопще работать могет, невзирая погоду на! – и, оторвав коловорот, ловко приделал в его кулачок сверло и просверлил насквозь бревно А 3 третьего венца Бородулинской избы…

                                        х х х