Бык из машины

Пирифой шмыгнул носом, задышал глубже, ровнее:

— Не было. Я понимаю. Всё я понимаю!

— Ты в норме?

— В норме! Я просто супер!

С решимостью халпийского смертника, готового к самоподрыву, он направился к калитке. До нормы Пирифою было далековато, но приступ паники миновал, сменившись злостью. Он с яростью дёрнул ручку калитки: ещё, ещё, ещё. Ручка лязгала, скрежетала, жаловалась на насилие, но держалась. Калитка не открылась.

— Звонок, — указал Тезей. — Тут звонок есть.

Пирифой замер, тяжело дыша. Прежде чем он надавил вытертую до блеска, латунную, как и ручка, кнопку, Тезей мимоходом подумал: вот бы пальчики с неё снять, с этой кнопки. И с ручки за компанию, до того, как ее залапал Пирифой. О чём я думаю, дурак, какие, к чертям собачьим, пальчики…

Где-то ответил гонг.

— Иду, иду, — проворчали за калиткой. — И нечего ломиться, не в борделе!

5 Питфей

— Ты старый козел! Старый бездушный козел!

— Эфра, успокойся.

— Успокойся? Да я глаза тебе выцарапаю!

Тарелка из небьющегося стекла разлетелась об пол. За ней — вторая тарелка, тоже из небьющегося стекла. Вдребезги, вдрызг, в мелкое крошево. Рагу, оценил Питфей. Мое рагу отвратительно выглядит на паркетной доске «ясень-коньяк». Надо было класть в столовой «дуб-карамель», вышло бы лучше.

— Разве ты дед? Ты садист!

— Я дед.

— И ты молчал? Молчал?!

— Я не молчал. Я просто…

— Нашему мальчику угрожали, а ты сказал мне об этом только сейчас?!

— Я…

— Козел!

Козел, вздохнул Питфей. Все кругом быки, а я — старый бездушный козел. Зачем я дал ей прослушать запись ночного разговора у Миноса? «Почему вы не хотите, чтобы я убрал его сам?» — спросил инспектор Синид, и моя девочка побледнела. «Я сделаю это аккуратно, — сказал инспектор Синид. — Я все делаю аккуратно, вы знаете». Моя девочка побагровела, и началось. То, что Минос дважды произнес «запрещаю», один раз «категорически» и еще один раз «Тезея не трогать, это приказ», прошло мимо ушей моей девочки. Волчица, бешеная волчица. Эфра, я тебя люблю. Я тебя обожаю.

— Ты немедленно вышлешь в Кекрополь оперативную группу!

— Зачем?

— Ты приставишь к нему охрану! К нашему мальчику!

— Эфра, к оперативному агенту не приставляют охрану. Это смешно. Это нелепо, наконец! Я выслал ему сообщение с шифрованной ссылкой на запись встречи у Миноса. Велел быть осторожным с сыном доктора Прокруста. Не думаю, что инспектор нарушит приказ, но лишняя перестраховка не повредит.

— Тезей ответил? Он получил ссылку?!

— Еще не ответил.

— С ним нет связи? Абонент вне зоны доступа?!

— Связь есть, — соврал Питфей. — Он сбрасывает вызовы. Наверное, у мальчика важная встреча. Или вайфер вот-вот разрядится.

Эфра била в самые уязвимые места. Молчание внука тревожило Питфея, но он не мог, не имел права выдать свое волнение дочери.

— Вайфер? Какой ты Паучок? Ты козел, козел…

Розетка с маслинами превратилась в осколки. Повсюду разлетелись черные лаковые «пули», фаршированные лимоном. Питфей поджал ноги. Он бы встал и ушел, да не мог. Дома Питфей любил ходить босиком, и сейчас, когда пол был усеян осколками, он рисковал охрометь на неделю, если не больше. Это она нарочно, предположил он. Чтобы я остался здесь. Если она захочет меня прикончить, я должен быть под рукой.

— Тебя вызывают. Ответь!

— Сейчас…

— Это наш мальчик?

Питфей взял пульт дистанционного управления, ткнул в направлении Smart TV, висевшего на стене:

— Нет, это меня. Я велел организовать мне беседу с Деметрой Конс. Приберись, неудобно…

— Я никуда отсюда не уйду! И не надейся!

— Хорошо, сиди тут…

Экран засветился голубым. Женский голос спросил:

— Госпожа Конс на связи. Обоюдный видео-режим?

— Да, — подтвердил Питфей. — Меня давать крупным планом. Так, чтобы интерьер столовой в кадр не попадал.

— Принято.

— Стол, желательно — тоже.

— Принято. Начать сеанс?

— Через три минуты.

Он повернулся к Эфре:

— Госпожа Конс работала нянькой у доктора Прокруста. Опекала его сына в дошкольном возрасте — и потом, вплоть до третьего класса. Молчи и не вмешивайся.

— Козел, — буркнула Эфра.

Это означало: молчу и не вмешиваюсь, будь ты проклят.

— Три минуты истекли, — напомнил женский голос.

На экране возникла неопрятная гостиная. Комод, трельяж, этажерки, тумбочки — все было в три этажа заставлено дешевым фарфором, вульгарными подсвечниками, подушечками для иголок, пейзажной вышивкой, куклами и фотографиями в рамках. Завершали композицию груды сувениров из серии «все за пятьдесят оболов». На колченогом диванчике, застеленном вытертым покрывалом с бахромой, сидела чудовищно толстая старуха. Сидела? Расплылась, свесив на грудь пять отвисших подбородков.

— Здравствуйте, госпожа Конс, — Питфей был сама любезность. — Я очень признателен вам за то, что вы любезно согласились…

— Деньги, — напомнила старуха. — Вы обещали заплатить вперед.

— Разумеется.

— Пока я не получу мои законные денежки, я и словечка не вымолвлю. Так и буду сидеть сиднем, пока вам не надоест.

На столике перед госпожой Конс запиликал вайфер древней модели.

— Что за шуточки? — с подозрением поинтересовалась старуха. — Ваша работа?