Бык из машины

— Да уж не забудьте, — землетрясение приближалось к экстазу. Голос старухи дрожал на гребне чувственной оратории, подпрыгивал, распадался на части. — Если что, обращайтесь. Я — женщина бедная, я всегда готова…

В молчании Питфей ждал, пока запись дойдет до финала. К счастью, Колебатель Земли удовлетворился единичным просмотром, не затребовав повтора. Эфра вышла, вернулась с веником, совком и ведром для мусора. Принялась за уборку, делая это с такой тщательностью, будто в мире не существовало важнее дела. К разговору о Тезее она не возвращалась, выслать сыну охрану не требовала.

Питфей ждал и дождался.

— Я сделала выборочную проверку, — осколки розетки со звоном ссыпались в ведро. — По томограммам. Бум на МРТ начался раньше, чем твои приступы. Статистика показывает высокую смертность среди таких пациентов. Инсульты, только инсульты, ничего, кроме инсультов. Кое-кто выжил, но это исключения. Кровоизлияния в мозг происходили не сразу — три месяца после МРТ, полгода… Короче, достаточно, чтобы не уловить связь. Да и клиентура — в основном малоимущие, беженцы, безработные. Умер, и ладно, чего там выяснять? Перед самым началом твоих приступов смертность сошла на нет. Папа, ты слушаешь меня?

— Первые рога, — Питфей вертел в пальцах вилку. — Первые, экспериментальные. Они убивали носителя. Может, убивают и сейчас.

Эфра шаркнула по полу веником:

— Говорю тебе, смертность вышла в ноль.

— Это неважно. Рога убивают, просто они убивают в условно активном состоянии. Похоже, доктор Прокруст разработал механизм дезактивации. Он массово внедряет рога пациентам и переводит информ-пакеты в спящий режим. Раз в год он дистанционно активирует рога — и кое-кто из клиентов быкует. Вряд ли процент забыковавших велик, это от Прокруста не зависит. Сколько, ты сказала, проходит времени от МРТ до инсульта?

— От трех до шести месяцев.

— Месяц-другой, и Прокруст вновь дезактивирует рога. Они с Миносом получили, что хотели, и хватит. Умирай клиенты в большом количестве — рано или поздно это привлекло бы внимание властей. А так и волки сыты, и овцы целы…

— Получили то, что хотели? Чего они хотели?

— Еще не знаю.

— Почему же не умер маленький Синид? Механизм дезактивации тогда еще не был разработан. Опять же, в период активности рогов у инспектора Синида не меньше шансов забыковать, чем у любого другого пациента…

— Два раза, девочка моя.

— Что?

— Госпожа Конс сказала: мальчик подсадил себе рога два раза подряд. Помнишь? «С первого раза не получилось, так я второй раз, для надежности…» Он не такой, как все. Он особенный.

— Как Тезей?

Нет, хотел ответить Питфей. Нет, не как Тезей.

И не смог.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

_{«Позвольте ваш палец» — «Сима Шавуш в прямом доступе» — «Уходите, пока можете» — «Дуры! Вы же ее убиваете!» — «Немедленно покиньте клинику!» — «Поступай, как сочтешь нужным»}

1 Тезей

Лязг отпираемого замка́ эхом раскатился по округе и замер в отдалении. Калитка отворилась беззвучно.

— Заходите.

Привратник, коренастый мужчина лет пятидесяти, носил форму, смахивавшую на полицейскую, только без знаков различия. Тёмно-синий китель с накладными карманами был застёгнут на все пуговицы, стрелки на брюках — бритвенной остроты. Голову венчала фуражка без кокарды.

— Нас ждут, — уведомил его Тезей.

— Разумеется. Следуйте за мной.

Привратник двинулся в сторону усадьбы по вымощенной плиткой дорожке. Тезей с Пирифоем молча зашагали следом. Обоих посетило не слишком приятное воспоминание: визит в морг. Дорожка пружинила под ногами. Резиновое покрытие? Могучий у них бюджет…

С каждым шагом вокруг становилось светлее. Стояла глухая ночь, а вот уже сумерки, не поймёшь, утренние или вечерние, а вот — осенний день, сырой и пасмурный. Сгустился туман, видимость упала до трех-четырех метров. Серая, курящаяся дождевыми испарениями мгла поглотила и ограду за спиной, и усадьбу впереди. По бокам проступали тёмные туи, острые кипарисы, аккуратно подстриженные шары кустов ладанника, мраморные вазы-клумбы — с краев ваз уныло свисали безлистные лозы. Воздух был пропитан влагой: она оседала на одежде, на лице и руках. Плащ и шляпа Тезея отяжелели, строптивая прядь волос липла к лицу, перекрывая и без того никудышный обзор. Накатила волна одуряющего цветочного аромата. Этот запах Тезей уловил в чёрном лимузине, но здесь он был во сто крат гуще.

Аромат оглушил и сгинул без остатка.

Расстояние до усадьбы оказалось бо́льшим, чем представлялось поначалу. В уши лез звук шаркающих шагов, хруст, неразборчивое бормотанье. Пса, стоящего на обочине, Тезей сперва принял за скульптуру. Здоровенный доберман: под шкурой бугрятся мощные мускулы, короткая гладкая шерсть лоснится от влаги. Статуя повернула голову, проводила гостей взглядом. Еще один доберман — брат-близнец первого — ждал на другой обочине. Поодаль смутно угадывалась фигура третьего.