Быль беспредела, или Синдром Николая II

— По-мышиному, — без тени улыбки заметил Климов. — Не удивляйтесь. Рычащая мышь производит на многих сильное впечатление именно потому, что она мышь. Кроме того, она умеет проскользнуть в такое место, куда никакому тигру не добраться без поддержки по меньшей мере двух танковых дивизий. Но даже в этом случае она остается всего лишь мышью, которую легко прихлопнуть. В 1953 году была совершенно другая ситуация. Иосиф Виссарионович был уже слишком стар, благодушен и многого не замечал. К тому же у него имелись некоторые слабости и предрассудки, которые были известны всем в его ближайшем окружении, чем они очень ловко, надо отдать им должное, и воспользовались. Они подобрались к вождю под прикрытием дымовой завесы антисемитизма, и, когда вынырнули из нее, Иосиф Виссарионович не успел и пальцем шевельнуть.

— Вы хотите сказать, — не понял Горбачев, — что товарищ Сталин был доведен до инсульта безответственным поведением лиц из высшего партийного эшелона?

— Да, — вздохнул Климов, — от двух выстрелов в упор может случиться не только инсульт, но кое что и похлеще…

— Что вы такое говорите? — прервал генерала Горбачев. — Какие выстрелы? Я слышал, что они использовали простой…

— Какая разница? — изумился Климов. — Какая разница, каким способом человека отправляют на тот свет? Вы слышали так, я знаю иначе. Это не принципиально. Я только не верю, чтобы кто-нибудь из них мог додуматься до того, о чем вам докладывали. Самое умное, что они смогли придумать тогда, это «дымовую завесу» антисемитизма, о которой я упоминал, что, вы же понимаете, старо, как мир. Если целью является развал государства, ничего лучше просто не придумать.

— Но вы же сами предложили, — возразил Горбачев, — применить эту «завесу» и ныне, уверяя, что она будет даже эффективнее Чернобыля. Вы не боитесь, что ныне под прикрытием этой «завесы» могут произойти процессы, которые нам будет трудно проконтролировать?

— Старое проверенное средство всегда надежнее, чем что-либо новое и еще неопробованное, — мрачно ответил Климов. — Пока все удается контролировать. Конечно, от него можно было отказаться, если знать, что произойдет какая-нибудь катастрофа. «Все, что намечено партией, выполним», — процитировал он с видимым удовольствием. — Откровенно скажу вам, Михаил Сергеевич, все-таки под завесой антисемитизма действовать надежнее, чем в зареве Чернобыля. Вы знаете, кстати, сколько человек получили облучения 1-й и 2-й степени во время «падения звезды Полынь», как предсказывалось в Библии?

— Что-то мне докладывали, — недовольно буркнул генсек. — Какое это сейчас имеет значение?

— Около пятисот тысяч человек, — продолжал Климов. — В три раза больше, чем в Хиросиме и Нагасаки. Мы подверглись, можно сказать, массированному ядерному удару и практически не заметили этого. Разве не великая страна?

Горбачев молчал.

— Пожарники и солдаты срочной службы в одних гимнастерках, — не ожидая ответа Генерального секретаря, спокойным голосом диктора, читающего сообщение из газет, рассказывал далее генерал, — пытались из шлангов водой залить радиоактивное свечение, и это в присутствии дюжины академиков. Медики считают, что половина этих людей не проживет и десяти лет, а остальные навсегда останутся инвалидами. Сотни тысяч детей, попавших в полосу заражения, а это, как вам известно, добрая треть европейской территории Союза, также обречены либо на смерть, либо на пожизненную инвалидность…

— Зачем вы мне все это рассказываете? — с некоторым раздражением в голосе поинтересовался Горбачев. — Я все это знаю. Хочу вас уверить, что знаю даже больше, чем вы.

Голос генсека звучал глухо:

— На прогнившем до основания фундаменте, куда бросили миллионы трупов и закачали океан крови, невозможно ничего возвести. Все, что пытались возводить, почти сразу же трескалось, рушилось и рассыпалось. Это все касается и высоких технологий. Они на таком фундаменте становились вдвойне опасны и только способствовали быстрому разрушению всей конструкции. Солдаты в присутствии академиков заливают водой радиоактивное свечение, офицеры на подводной лодке понятия не имеют, что у них есть система автоматического сброса спасательных средств, и гибнут в ледяной воде. Все это мне хорошо известно. Но, славу Богу, к месту гибели нашего социалистического лайнера нам удалось вызвать много спасателей под разными флагами. А поэтому, я надеюсь, глобальной катастрофы с новыми миллионами жертв удастся избежать. Главное во внутренней политике — создать ядро товарищей с новым мышлением, которые правильно понимали бы все тонкости и работали именно в русле спасения. Все-таки совершенно правы были Ленин и Сталин, говоря, что кадры решают все. Я тут присмотрел некоторых молодых товарищей из ЦК и обкомов партии и комсомола, на которых возлагаю большие надежды. Мне кажется, что они все понимают или, по крайней, мере поймут, когда им объяснят. Когда берешь человека с самого низа и ведешь за собой, как, скажем, покойный Юрий Владимирович вел меня, а я — Лукьянова, то можно не сомневаться в надежности и искренности товарищей. Как вы считаете?