Быль и легенды Запорожской Сечи

Газы-Гирей услышал шум боя, помчался на выручку с остальными силами. Казаков окружили. Но они устроили укрепленный табор, огородившись возами, и стали отбиваться. Хан бросал на них новые и новые отряды. Как писали потом запорожцы, «враг на нас потопом пошел, чего мы перед тем в битвах никогда не видели». Несколько атак они отразили, а затем неожиданно выскочили из табора и рванули прямо на ханскую ставку. Могучим натиском проломили охрану, сам Газы-Гирей был ранен, погибли его двоюродный брат, несколько мурз. Татары повернули и поскакали прочь. В битве они потеряли 9 тыс. воинов, был освобожден огромный полон.

Но после такой победы вместо признания и наград развернулись гонения. Они не были реакцией на последние события. Это была часть общей политики Сигизмунда III. Надо было удовлетворить пожелания польских панов и шляхты, обеспечивших ему корону. Он принялся закручивать гайки на Украине, приводить ее порядки в соответствии с Польшей. В 1588 г. сейм принял постановление, что все крестьяне, прожившие 10 лет на земле хозяина, становились крепостными. Для них вводилась обязательная барщина – сперва она составляла 1 день в неделю.

В 1589 г. последовало другое постановление сейма. Жителям Украины запрещалось отлучаться «на низ». Таких беглецов предписывалось казнить. Смертная кара предусматривалась и для тех, кто будет возвращаться из «диких полей» с добычей или принимать их добычу. Для контроля назначались особые «дозорцы», обязанные проверять приграничные города и местечки. Продавать оружие и боеприпасы простолюдинам отныне строго запрещалось.

Следующее постановление, в 1590 г., касалось реестрового войска Запорожского. Указывалось, что гетман и старшины должны избираться только из польской шляхты и утверждаться королем. Предписывалось проверить реестр, исключить «лишних» и обратить в крестьян. А Сигизмунд издал универсал: «Государственные сословия обратили наше внимание на то обстоятельство, что ни государство, ни частные лица не извлекают никаких доходов из обширных, лежащих впусте наших владений на украинском пограничье за Белой Церковью. Дабы тамошние земли не оставались пустыми и приносили какую-нибудь пользу, мы… будем раздавать эти пустыни по нашему усмотрению в вечное владение лицам шляхетского происхождения за заслуги перед нами и Речью Посполитой».

Но эти земли давно уже не были пустыми! Их освоили казаки, отстояли своими саблями, их заселили сами же казаки и крестьяне – те, кто присоединялся к казакам, помогал защищать границы, осваивая бесхозные места Приднепровья. Теперь сюда поехали поляки, получившие от короля «привилеи», им доставались распаханные колосящиеся поля, села и хутора с выращенными садами. А жители вдруг узнавали, что отныне они принадлежат тому или иному пану, обязаны трудиться на него. Тем, кто причислял себя к казакам, объявляли, чтобы больше не смели так называться и не задирали носов, иначе могут испробовать панскую плеть или петлю на шее.

Однако и реестровым казакам доставалось не сладко. Их статус оставался совершенно неопределенным, повисшим в воздухе. Их права не были нигде закреплены. Они были воинами второго сорта. Шляхта презирала их. Начальники ими помыкали, заставляли выполнять разные работы для себя. Землю им дали, но в любой момент могли отнять, если их участки приглянулись более сильным персонам. А теперь по универсалу Сигизмунда III на Украине начались переделы собственности, под них попадали и реестровые.

Но и мелкая шляхта оказалась в незавидном положении! По сравнению с магнатами, она ничего не значила. Ее притесняли, могли обобрать – а правду найти было невозможно. Как защититься от могущественного пана, у которого отряды слуг, который сам правит суд, бывает при дворе? Одной из жертв несправедливости стал Криштоф Косинский. Он был мелким шляхтичем, служил у киевского воеводы князя Константина Острожского. Участвовал в войнах, в походах против татар. Был на хорошем счету, за заслуги ему присвоили чин реестрового казачьего полковника. Хотя сколько было полков в войске из 800 человек и какова была численность таких полков, трудно сказать. Но ему дали поместье в пустошах Рокитном и Ольшанке. Однако сын Острожского Януш, староста Белой Церкви, получил от короля «привилей» на эти земли, послал своих слуг и захватил имение Косинского.