Быль и легенды Запорожской Сечи

А Киевский митрополит Петр Могила надеялся удержать позиции православия через просвещение. На базе школы, созданной гетманом Сагайдачным, учредил Киево-Могилянскую академию. Она стала центром ученого богословия, готовила квалифицированных священников, проповедников. Но с панами Могила предпочитал не ссориться, а находить общий язык. Активную борьбу с католиками и униатами считал вредной – чтобы, с одной стороны, не спровоцировать их ударов, а с другой – не подтолкнуть верующих к мятежам. Вместо этого Могила с Киселем повели переговоры о «новой унии». Подчинить украинскую церковь папе, но сохранить ее автономию, православные догматы и богослужение. Но даже такие попытки компромиссов не встречали взаимопонимания католических иерархов. Зачем какая-то «новая уния», если старая есть?

Зимой 1634/35 г. на раде реестровых казаков в Каневе появился предводитель прошлого восстания Тарас Федорович. Призвал подниматься против поляков и католиков. Но старшина, верная правительству, удержала казаков в повиновении. К Тарасу присоединились немногие, он понял, что выступление обречено, и увел свой отряд на Дон. Однако после окончания войны с Россией поляки решили прижать к ногтю и Запорожскую Сечь. На Днепре рядом с ней началось строительство крепости Кодак, которая взяла бы под контроль здешний дикий край, перекрыла выходы к морю. Казаки расценили появление крепости совершенно правильно. Сечи и их независимой жизни приходит конец. Поляки будут надзирать за ними, наладят систему дозоров, разведки, а потом в любой удобный момент приведут крупные силы и прихлопнут. Комендант Кодака стал вести себя как начальник всей окрестной области. Передавал запорожцам свои предписания.

В 1634 г. сечевики избрали гетманом для очередного похода Ивану Сулиму. Это был старый и заслуженный казак. Служил урядником в войске коронного гетмана Жолкевского, был соратником Сагайдачного. Участвовал в его знаменитых рейдах на Кафу, Трапезунд, Измаил, на окрестности Стамбула, в битве под Хотином. Довелось ему и попасть в плен, долгие годы грести на галерах. В Смоленской войне он не участвовал, в сказки о «добром» короле не поверил. Остался в Сечи, продолжал набеги на турецкие и ханские владения. В 1634 г. он повел сирому на Дон, вместе с донскими казаками пошерстили окрестности Азова. А по возвращении из похода Сулима замыслил поднять большое восстание. Начать его предполагалось с захвата Кодака.

В августе 1635 г. казаки подкрались к крепости. Сняли часовых, закидали вязанками хвороста участок рва, разломали в одном месте частокол – рев кодацкого водопада маскировал звуки. Запорожцы ворвались в Кодак. Весь гарнизон перебили, коменданта, французского полковника Мариона, казнили, захватили крепостную артиллерию, склады оружия и боеприпасов. Стены и валы разрушили до основания.

Сулима стал рассылать призывы к казакам и крестьянам – подниматься на борьбу.

Взятие Кодака и мятеж вызвали бурю негодования среди польских начальников. Для усмирения король отправил коронного гетмана Станислава Конецпольского, дал ему значительные силы. Но Конецпольский уже сражался с казаками, рисковать не желал. Он действовал коварством. Отправил к Сулиме реестровых. Им внушили, что они должны ликвидировать бунт, а король и правительство в долгу не останутся, наградят, уравняют в правах со шляхтой.

Реестровые выступили навстречу Сулиме, как бы его по призыву. Соединились с его войском. Но принялись разлагать старшину нереестровых. Внушали, что у Конецпольского несметные силы, разгром неминуем. А единственный выход – выдать предводителя и заслужить прощение. Выбрав удобный момент, Сулиму и еще пятерых казачьих командиров схватили, отвезли Конецпольскому. В массе запорожцев пошел разброд. Большинство поспешило уйти обратно в Сечь. Мятеж ликвидировали быстро, одним махом. Сулиму и его товарищей обезглавили, расчленили тела на части, развесив их на стенах Варшавы. Хотя и расчеты реестровых, что их верность и проведенную операцию высоко оценят, наградят их должным образом, не оправдались. Их всего лишь похвалили. Дескать, исполнили свой долг, ну и ладно.

Россия в это время тоже принялась строить крепости. Но не против казаков. Во главе правительства умершего Филарета сменил боярин Черкасский. Из уроков Смоленской войны сделали кардинальные выводы. В первую очередь в отношении союза с Турцией. Имело ли смысл цепляться за «дружбу» с государством, договоры с которым ничего не стоили? В Москву опять пожаловал посол Фома Кантакузин, передал просьбу султана – пропустить через русские владения на Северном Кавказе крымскую орду для войны с персами. Но правительство твердо и однозначно отказало. Был сделан и другой вывод. Прежде чем когда-либо в будущем начинать войны на западе, требовалось понадежнее укрепить южные рубежи.