Быль и небыль. В формате соцсети

Поняла, что пока тебе дают возможность работать и жить, где хочется, заниматься любимым делом и путешествовать, всё остальное второстепенно. Восемь лет в Испании показали, что люди и их проблемы везде одинаковы: игра престолов, интересов и больших денег; даже порцию пресловутой свободы слова на Западе отмеряют по талонам и не всем. Чаще разыгрывают между “своим”. Перед “чужими” закрывают дверь на государственных каналах, а потом и в фейсбуках-твиттерах и прочих “свободных” сми. Однажды мой муж сказал: “Выйду на пенсию, уедем жить в Россию. Надоела вся эта мьерда” (@овно, пардон). “О как,” – думаю, – “и тут, и там – все оно. Лучше йогой займусь.”

Быть недовольной погодой – бесперспективно: хомо сапиенсу везде дурно. Уж лучше иметь план по нейтрализации негативных последствий изменения (?) климата. Ну там бокал вина, любимый сериал, близкий человек, чай с малиной, смородиной, свежим пирожным и горячим поцелуем – всё подойдёт! Лишь бы на душе было хорошо;

Ворчать на налоговую бессмысленно. Она просто есть. Как погода. И в каждой стране она особенная. Любопытно, что никто её не любит. Нигде. Смирись!

Смотрю на молодых и думаю: “Надо же, небось такая же…страаанная была”. Смотрю на пожилых и думаю: “Бедный мой сын, сколько ему, возможно, придётся вынести от меня! В пору брать терпение на прокат”.

Мода – самое удобное неудобство. Если вы в тренде, отлично. Если нет, и вам неловко – подождите, и она пройдёт. Обычно она быстро проходит. А выбор тут – самый широкий.

Так зачем критиковать, как заниматься профессиональным спортом? Лучше, как физкультурой, без вреда здоровью. Лучше и свободой так же пользоваться. Ведь она заканчивается там, где начинается свобода другого, разве нет?

Критикуете? Как профи или как любитель?

Не верю!

Кричу я фразу Станиславского, увидев британскую версию Анны Карениной 2012 года. Не верю ничему!

Варьете. Водевильчик. С первых кадров я поняла, что мне не понравится.

Толстовская мощь внутренней драмы всех персонажей потрясает глубиной. Британская версия далека от этой глубины, как лужица от океана.

Что за Анна? Боже! Кокетка с дурацкой улыбкой, которая висит у неё на лице чаще, чем это уместно при таких-то внутренних страданиях героини. Толстовская Анна вообще, кажется, не улыбалась. Ей не до этого было.

А Вронский? Вы его видели? Это какой-то казачок, крестьянский парень! Ни породы, ни выправки. В кого влюбляться-то насмерть?? Её муж по версии британского режиссёра – в сто раз привлекательней.

Неубедительно! Когда плохо подобраны актёры – неубедительно!

А то, что они поместили все действие в закрытое пространство (во всяком случае в течение первого часа – больше я не выдержала), как на театральную сцену, лишает все происходящее воздуха и достоверности.

Такое ощущение, что и режиссёр, и актёры читали произведение в кратком пересказе для детей и школьников. Конечно, у них же нет времени на оригинал, да ещё такого объёма. (Даже страшно представить, что они с «Войной и миром» сделали). Вот и получилась тривиальная интрижка, каких много.

Самое печальное, что те, кто «познакомился» с Толстым по этой экранизации, скорее всего, больше никогда к нему не вернутся. Ибо мысль «а что тут такого особенного, что с ним весь мир носится» станет для них единственной.

Я терпеть не могу этих «новых прочтений» классики. Почти всегда они уродуют и искажают смысл оригинала.

Я за свободу творчества. Но… Представляете себе «Идиота» в форме кабаре?

Я бы сделала обязательной ремарку «по мотивам» для тех, кто пытается показать классику по-новому. Потому что если нет, то всегда будет «не верю!!»

Вы любите «новые прочтения» классики?

В полёте

Нас задержали на час, не объявив об этом. Наконец, мы расселись по своим местам в самолёте, и я приготовилась к приятному полёту. Я люблю летать. А ещё наблюдать. Экипаж и стюардессы работали отлично. Взлетели легко, сели мягко. В воздухе слегка потрясло.

Английский давно является частью моей жизни, и моё внимание невольно обращается к тому, как им пользуются другие. Командир корабля по-русски:

«… Мы будем пролетать через Белоруссию, Польшу, Италию, Францию, острова и Аликанте». Повторяет по-английски: «We will fly over Belorussia, Poland, Italy, France, ostro…»Тут он запнулся на секунду, но потом все же сказал «ostrova», по-русски с английским акцентом. Видно, islands где-то притаилось у него в укромном уголке памяти и не хотело выходить. Так делают некоторые мои студенты, которые, не зная нужного слова по-английски, произносят русское с британским акцентом – мало ли, вдруг совпадут.

Потом добавила стюардесса. У неё запутался язык между зубами, пытаясь произнести какое-то английское слово. В итоге получилось что-то вроде «psfs». Но девушка не сдалась. Дотолкала речь до конца и выдала уже по-русски: «Мы приступаем к посадке. В Аликанте хорошая погода. Температура 27 градусов. Местное время 13 часов 45 градусов».