Был ли Пушкин Дон Жуаном?

Детство Анны Петровны прошло частью в городе Лубнах Полтавской губернии, где ее отец состоял уездным предводителем дворянства, частью в Бернове – тверском поместье Вульфов. Здесь, еще совсем маленькой девочкой, она познакомилась и очень близко сошлась с Прасковьей Александровной и с ее старшей дочерью Анетой Вульф, своей ровесницей. «Анна Николаевна не была так резва, как я, – вспоминала Анна Петровна, – она была серьезнее, расчетливее и гораздо меня прилежнее… Но я была горячее, даже великодушнее в наших дружеских излияниях». С детства Анна Полторацкая приобрела чисто истерический характер, такой же, как у Пушкина.

Психоаналитик Фенихель в основу истерического характера кладет те же противоречия, из которых развивается истерия. Рассматривая механизм развития истерии, следует ожидать, что проявятся свойства, «вырастающие из противоречия между сильным страхом перед сексуальными отношениями и не менее сильными, но подавленными сексуальными устремлениями». В «Анализе характера» другой психоаналитик, Вильгельм Райх, писал: «Кровосмесительные желания подавляются, но не замещаются догенитальными порывами, а, будучи бессознательными, сохраняют всю свою силу». Мы уже говорили, что на взрослые сексуальные отношения истерический характер переносит бессознательное детское отношение, в котором присутствуют элементы «эдипова» комплекса. Поэтому, первым объектом неосознанных сексуальных устремлений младенца-девочки является ее отец. Однако этот поток либидо направляется на взрослого мужчину только после полного установления у ребенка половой функции, то есть примерно в двухлетнем-трехлетнем возрасте. До того стремление к объекту идет на уровне инфантильного Эго с его сильными оральными, нарциссическими потребностями.

«В возникновении эдиповой ситуации, – отмечает А. Лоуэн, – многое зависит от роли отца в детстве и юности девочки. Строгий, деспотичный отец пробудит в малышке страх перед мужчинами. В таком случае не только будет подавляться сексуальное желание, но и гнев, возникающий в результате фрустрации, будет блокироваться, а позже тоже подавляться». Строгое воспитание отца, его оригинальное представление о понятиях добра и зла, а также выбор воспитательницы, воздействовало на подсознательные инстинкты молодой девушки. Анну воспитывала некая мадемуазель Бенуа, по традициям, выписанная из Англии.

Чтение романов сделалось любимым развлечением молоденькой девушки. «У нас была маленькая библиотека с г-жою Жанлис, Дюкре-Дюмениль и другими тогдашними писателями… Встречая в читанном скабрезные места, мы оставались к ним безучастны, так как эти места были нам непонятны. Мы воспринимали из книг только то, что понятно сердцу, что окрыляло воображение, что согласно было с душевной нашей чистотой, соответствовало нашей мечтательности и создавало в нашей игривой фантазии поэтические образы и представления». Как отмечает П. К. Губер, «педагогическая система m-lle Бенуа дала достойные плоды. В Анне Николаевне Вульф безудержно развилась истерическая сентиментальность, а Анну Петровну инстинкты более здоровой и пылкой натуры увлекли впоследствии далеко по дороге галантных похождений».

В средине 1812 года П. М. Полторацкий взял дочь обратно к себе в Лубны. Здесь образование ее было совсем заброшено. «В Лубнах я прожила в родительском доме до замужества, учила братьев и сестер, мечтала в рощах и за книгами, танцевала на балах, выслушивала похвалы посторонних и порицания родных и вообще вела жизнь довольно пошлую, как и большинство провинциальных барышень. Батюшка продолжал быть строгим со мною, и я девушкой его так же боялась, как и в детстве».