Была ли альтернатива? («Троцкизм»: взгляд через годы)

Не пройдёт и несколько недель, и Вы увидите до конца намерения Сталина. До боли жаль, что Вы на деле облегчите ему выполнить то, чего так боялся В. И. и против чего он предупреждал» [602].

Кроме Крупской, никто из ведущих деятелей оппозиции не заявил до XV съезда о своём отходе. Отчётливо представляя, что Сталин готовит организационный разгром оппозиции, её основная группа шла навстречу этой развязке с открытыми глазами. «Ядро оппозиции составляла группа старых революционеров. Но мы были уже не одни. Вокруг нас группировались сотни и тысячи революционеров нового поколения, которое впервые было пробуждено к политической жизни Октябрьской революцией, проделало гражданскую войну, искренне держало руки по швам перед гигантским авторитетом ленинского Центрального Комитета и только начиная с 23-го года стало самостоятельно мыслить, критиковать, применять методы марксизма к новым поворотам развития и, что ещё труднее, училось брать на свои плечи ответственность революционной инициативы» [603].

Исключённый из Политбюро Троцкий, продолжая на пленумах ЦК и ИККИ открыто развенчивать теоретические «открытия» и бесчестную тактику Сталина, вынуждал последнего нередко занимать оборонительную позицию и даже выступать с уничижительными для себя заявлениями. Так, на VII расширенном пленуме ИККИ (22 ноября — 16 декабря 1926 года) Сталин заявил, что он никогда «не претендовал на что-либо новое в теории…» [604].

Необходимость публично полемизировать с Троцким и другими оппозиционерами делала для Сталина всё более настоятельной задачу: изгнать лидеров оппозиции из ЦК и руководства Коминтерна, полностью лишить их возможности всяких публичных выступлений. Для решения этой задачи сталинская фракция усиленно продолжала применять свои излюбленные приёмы: переносить внимание с действительных разногласий на якобы дискредитирующие оппозиционных лидеров факты их биографий. Так, на том же пленуме ИККИ Сталин в ответ на критику Каменевым ошибок правящей фракции привёл порочившую Каменева сплетню, фигурировавшую в 1917 году в буржуазных газетах и тогда же опровергнутую «Правдой». «Дело происходило в городе Ачинске в 1917 году, после Февральской революции, где я был ссыльным вместе с тов. Каменевым,— заявил Сталин.— Был банкет или митинг, я не помню хорошо, и вот на этом собрании несколько граждан вместе с тов. Каменевым послали на имя Михаила Романова… (Каменев с места: «Признайся, что лжёшь, признайся, что лжёшь!»). Молчите, Каменев. (Каменев: «Признаёшь, что лжёшь?»). Каменев, молчите, а то будет хуже. (Председательствующий Тельман призывает к порядку Каменева.) Телеграмма на имя Романова, как первого гражданина России, была послана несколькими купцами и тов. Каменевым. Я узнал на другой день об этом от самого т. Каменева, который зашёл ко мне и сказал, что допустил глупость. (Каменев с места: «Врёшь, никогда тебе ничего подобного не говорил».) Так как тов. Каменев здесь пытается уже слабее опровергать то, что является фактом, вы мне разрешите собрать подписи участников апрельской конференции, тех, кто настаивал на исключении тов. Каменева из ЦК из-за этой телеграммы. (Троцкий с места: «Только не хватает подписи Ленина».) Тов. Троцкий, молчали бы вы! (Троцкий: «Не пугайте, не пугайте…») Вы идете против правды, а правды вы должны бояться. (Троцкий: «Это сталинская правда, это грубость и нелояльность».)» [605]

Подписи участников апрельской конференции были собраны, однако, не Сталиным, а Каменевым. 13 делегатов конференции категорически опровергли как сообщение Сталина, так и его заявление о том, что опровержение «Правды» было помещено потому, что «это было единственное средство спасти Каменева и уберечь партию от ударов со стороны врагов» [606], и что только Ленину с помощью его, Сталина, удалось с трудом отстоять кандидатуру Каменева при выборах в ЦК. Члены ЦК, избранного на апрельской конференции — Зиновьев, Смилга и Федоров писали, что «вся версия Сталина… лжива от начала до конца» [607]. В заявлении Крупской указывалось, что она «никогда не слышала от Владимира Ильича — хотя он не раз говорил со мной о Каменеве — о телеграмме, якобы посланной Каменевым Михаилу Романову. Знаю, что Владимир Ильич никогда не стал бы покрывать такую вещь; не стали бы этого делать, конечно, и другие члены ЦК» [608].

Однако все эти документы, разоблачающие сталинскую инсинуацию, было запрещено публиковать. 5 января 1927 года Секретариат ЦК вынес постановление: не рассматривать заявление Каменева и не удовлетворять его просьбу о публикации представленных им документов.

Ведя последовательную линию на раскол с левой оппозицией в ВКП(б) и поддерживавшими её группами в других коммунистических партиях, правящая фракция игнорировала все предупреждения зарубежных коммунистов о том, что такой раскол явится ударом по коммунистическим партиям и послужит интересам реакционных сил на Западе.