Былинки от Инки

но однажды наткнулся на избы

и загадочные коромысла.

Огороды вокруг, на них бабы

матерятся, стоят кверху задом.

И от этой то вот картины

стало плохо нашей детине.

Раскраснелся, пошёл знакомиться,

не дошёл, упал у околицы.

Бабы его откачали,

пирогами, блинами встречали.

Ну и далее, всё как положено…

В общем, сложил он

меч да забрало,

и жизнь его укачала!

Но долго так жить надоело,

опять же, обида заела:

мужики сиротливо маются,

детки без мамок жалятся.

Стал паренёк баб уговаривать

собираться и к ним отваливать.

Бабы в стойку встали: им неохота

на невесть что менять свои огороды.

Видит парень, дело с точки не сдвинется:

у баб зад большой, не поднимутся.

И поскакал один,

лишь Настасью с собой прихватил.

До деревни родной доехали.

Мужичьё столпилось, забрехали:

– Надо нам идти туда жить,

или баб сюда приводить.

Но бабы, они не коровы,

пришлось мужикам здоровым

в деревню к женщинам перебираться.

Вот с этих пор и пошёл ругаться

народ: кто с кем спит,

кто с кем пьёт,

кто с кем гуляет,

кто кому изменяет.

Времена наступили тяжёлые,

вздыхают бабы: «Плохо быть жёнами.»

И мужики частенько вспоминали,

как запросто деньги спускали:

– Вернуть бы всё вспять да обратно!

Хочется иногда. Ай, ладно.

Сказка о плохих наследственных генах

Было у отца три сына:

старший вредный такой детина,

средний был от разных баб,

а младший сызмальства дурак.

Выросли братья, собрались жениться.

А невест то нет, не в кого даже влюбиться.

Деваться некуда, надо ехать

за невестами, хватит тут брехать!

Вот оседлали два брата коня,

а младший полез на осла.

Оседлали и поскакали,

а где невесты живут не знали.

Да и где бы невесты ни жили,

они б братьев всё равно полюбили,

ведь богатыри знают крепко:

любовь, она любит зацепку —

ум или силу могучую.

А у нас братец братца покруче!

Едут: силой, умом бахвалятся.

Глядь, на дороге валяется

пьяная (с почёстного пиру) баба.

– Не, мы порядочной были бы рады! —

два старших брата сказали

и бабе помощь не оказали.

Третий, на голову сам убогий,

поднял хмельную на ноги,

закинул её на осла

и процессия к дому пошла.

А два брата вперёд ускакали

и ещё долго невест искали!

Нашли или нет – неизвестно.

Зато младшенький обзавёлся «принцессой».

Проспалась баба гулящая,

окинула взглядом бодрящим

нашего недотёпу

и говорит очень строго:

– Раз от смерти меня избавил,

я тебе буду в подарок,

как супружница али невеста.

Свадьбе быть, приготовьте тесто!

Свадьба прошла замечательно!

Пироги удались, что совсем примечательно,

и дитятко народилось хорошее:

малость со скошенной рожею.

Народ судачил: «Плохое наследство.»

Ну, что есть, от того не деться!

Мужики и Черномор

Мы ходили по морю синему,

слова говорили сильные:

– Море синее расступитися,

волны черные растворитися!

Море синее расступалось,

волны чёрные растворялись,

а из белой пены морской

выходил наш друг Черномор.

Говорил Черномор: «Негоже

с такою холопской рожей

море синее беспокоить,

самого Черномора неволить!»

Кланялись Черномору мы низко,

жалились ему: «Уже близко

корабелы чёрные надвигаются,

прыгнуть на нас собираются!

Помоги, Черномор, чем сможешь,

ведь ты их быстро уложишь

на дно морское пучинное.

На народушку глянь, в кручине он.»

Хмурился Черномор и злился,

пеной морской белился,

отвечал: «Эх, жизнь ваша,

как трёх-крупяная каша

овсянка, перловка и гречка:

после юности к пьянкам да к печке.

Так зачем на земле вам маяться?

Пусть корабелы палят всё!» —

и полез в своё море синее.

Мы кричали ему, да сильно так!

Но Черномор могучий

тяжело ступал, волны пучил.

Да так он волны допучил,

что шторм поднял. «Это лучше, —

обрадовались мужики, чуть не плача. —

Потонет враг, не иначе!»

И корабли затонули.

Черномор от досады плюнул,

спать отправился дальше.

А мы с берега ему машем

руками, платками! Однако,

сразу ж в кабак и к дракам:

напились, забылись. И ладно,

зато недругам неповадно.

Так и жили: с рождения к печке.

– Пойдём, сколотим скворечник,

домища побелим, покрасим.

Ну вот, жизнь уже не напрасна!

Сказка о дураках, попе и попадье

На ярмарку много дорог.

– Почём нынче горох?

– Десять пощёчин!

– Дорого очень!

А бобы?

– Мимо ходи!

Но мимо ходить мы не хотели,

гусёнка себе присмотрели,

приглянулся нам поросёнок,

телёнок, козлёнок, курёнок,

позолоченный самовар

да прочий необходимый товар.

Но нас почему-то гнали,

говорили: «Вы денег не дали!»

Но про деньги мы не слыхали,

мы привыкли дровами, грибами,

жиром медвежьим

и даже работой прилежной.

– Держи векселя надёжные:

долги наши прошлые!

Но зачем же по нам кочерёжкой?

Лучше расписной ложкой,

а ещё бочкой с пивом,

чтоб мы стали совсем красивы!

– А ну валите отсюда,

и без вас тут народу запруда!

Вдруг откуд-ниоткуда поп

широченный такой идёт,

всех животом раскидывает!

Люд тощий ему завидует.

Подползает поп до прилавка,

смотрит (пущай, не жалко!)

и говорит устало:

– Мне вон тех дураков не хватало! —

и на нас пальцем тычет.

Васятка малой уже хнычет.

Хнычь не хнычь, а у попа веселее!

Мы за грош продались скорее

и бегом за хозяином следом

к самому, что ни есть, обеду.

Наелись, поп танцевать нас заставил,

еле-еле в живых оставил:

спели, сплясали, поели,

снова сплясали, повеселели!

Так прошло лет десять, наверное,

по застольям да по тавернам.