Былины

А й с-под ельничку, с-под березничку,
Из-под часта мододого орешничку
Выходила калика перехожая,
Перехожая калика, переезжая.
У калики костыль — дорог рыбий зуб,
Дорог рыбий зуб да в девяносто пуд.
О костыль калика подпирается,
Высоко калика поднимается,
Как повыше лесу да стоячего,
А пониже облачка ходячего,
Опустилася калика на тыи поля,
На тыи поля на широкие,
На тыи лужки на зеленые,
А й о матушку ль о Почай-реку.
Тут стоит ли сялушка несметная,
А несметна сила непомерная, —
В три часа серу волку да не обска́кати,
В три часа ясну соколу да не обле́тети.
Осере́дь-то силы той невернои
Сидит Ту́рченко да богаты́рченко.
Он хватил Турку да за желты кудри,
Опустил Турку да о сыру землю.
Говорит калика таково слово:
«Скажи, Ту́рченко да богаты́рченко!
Много ль вашей силы соскопилося,
Куда эта сила снарядилася?»
Отвечает Турченко да богатырченко:
«Я бы рад сказать, да не могу стерпеть,
Не могу стерпеть, да голова болит,
А й уста мои да запечалились,
Есть сорок царей, сорок царевичей,
Сорок королей да королевичей.
Как у каждого царя-царевича,
А й у короля да королевича,
А й по три тьмы силы, по три тысячи.
Снарядилася уж силушка под Киев-град,
Хочут Киев-град да головней катить,
Добрых молодцев ставить ширинками,
А й добрых коней да табунами гнать,
А й живот со града вон телегами».

О костыль калика подпирается,
Высоко калика поднимается, —
А й повыше лесу стоячего,
А й пониже облачка ходячего.
Прискакала каликушка ко городу,
А й ко славному ко городу ко Киеву,
Она в город шла да не воротами,
Она прямо через стену городовую.
На́что лучшу башню наугольную.
Становилася калика середь города,
Закричала калика во всю голову,
С теремов вершочики посыпались,
Ай околенки да повалялися,
На столах питья да поплескалися.
Выходил Олешенька поповский сын.
Берет палицу булатную,
Не грузную палицу, да в девяносто пуд,
Он бьет калику по головушке, —
Каликушка стоит не стряхнется,
Его желты кудри не сворохнутся.
Выходил Добрынюшка Микитинич,
Как берет Добрынюшка черлёный вяз,
Не грузный вяз, да в девяносто пуд,
Он бьет калику по головушке, —
Каликушка стоит не стряхнется,
Его желты кудри не сворохнутся.
Выходил казак Илья Муромец,
Говорил казак таково слово:
«Уж вы глупы русские бога́тыри!
Почто бьете калику по головушке?
Еще надо у калики вестей спрашивать:
Куда шла калика, а что видела?»
Говорит калика таково слово:
«Уж я шла, калика, по тыим полям,
По тыим полям по широкиим,
По тыим лужкам по зеленыим,
А й о матушку ли о Почай-реку.
Уж я видела тут силушку великую:
В три часа волку не обска́кати,
В три часа ясну соколу не обле́тети.
Осередке силы великии
Сидит Турченко богатырченко.
Я хватил Турку за желты кудри,
Опущал Турку о сыру землю.
Скажи, Турченко богатырченко:
Много ль вашей силы соскопилося,
Куда эта сила снарядилася?
Уж бы рад сказать, да не могу стерпеть,
Не могу стерпеть, да голова болит,
Ай уста мои да запечалились».
Говорит казак таково слово:
«Ай калика перехожая!
А идешь ли с вами во товарищи,
Ко тыи ли силы ко великии?»
Отвечает калика перехожая
Старому казаку Илье Муромцу:
«Я иду со вами во товарищи».

Садились богатыри на добрых коней:
Во-первых, казак Илья Муромец,
Во-других, Добрынюшка Микитинич.
Они с города ехали да не воротами,
Прямо через стену городовую,
Начто лучшую башню наугольную.
А й каликушка не осталася,
О костыль она да подпиралася,
А скочила через стену городовую.
Поезжат казак Илья Муромец
Во тую ли силу в великую,
Во тую ли силу право́й рукой,
Добрыня Микитинич — лево́й рукой,
Калика шла середочкой.
Стал он своею дубиною домахивать.
Как куда махнул, дак пала улица,
Отмахивал — переулочек, —
Прибили всю силу неверную.

Обращались к славному городу,
Ко тому ли городу ко Киеву,
Скакали через стену городовую,
Отдавали честь князю Владимиру:
«Мы прибили силу всю неверную».