Былины

В славном великом Нове-граде,
А и жил Буслай до девяноста лет;
С Новым-городом жил, не перечился,
Со мужики новгородскими
Поперек словечка не говаривал.
Живучи Буслай состарился,
Состарился и переставился,
После его веку долгого
Оставалося его житье-бытье
И все имение дворянское;
Осталася матера вдова,
Матера Амелфа Тимофеевна,
И оставалося чадо милое,
Молодой сын Василий Буслаевич.
Будет Васенька семи годов,
Отдавала матушка родимая,
Матера вдова Амелфа Тимофеевна,
Учить его во грамоте,
А грамота ему в наук пошла;
Присадила пером его писать,
Письмо Василью в наук пошло:
Отдавала петью учить церковному,
Пенье Василью в наук пошло,
А и нет у нас такова певца
Во славном Нове - городе
Супротив Василья Буслаева!
Поводился ведь Васька Буслаевич
Со пьяницы, со безумницы,
С веселыми, удалами добрыми молодцы,
Допьяна уж стал напиватися,
А и ходя в городе, уродует:
Которого возьмет он за руку,
Из плеча тому руку выдернет;
Которого заденет за ногу,
То из гузна ногу выломит;
Которого хватит поперек хребта,
Тот кричит-ревет, окарачь ползет;
Пошла-то жалоба великая.
А и мужики новгородские, посадские, богатые,
Приносили жалобу оне великую
Матерой вдове Амелфе Тимофеевне
На того на Василья Буслаева;
А и мать-то стала его журить-бранить,
Журить-бранить, его на ум учить.
Журьба Ваське невзлюбилася,
Пошел он, Васька, во высок терем,
Садился Васька на ременчатый стул,
Писал ярлыки скорописчаты,
От мудрости слово поставлено:
«Кто хочет пить и есть из готового,
Валися к Ваське на широкой двор -
Тот пей и ешь готовое
И носи платье разноцветное».
Рассылал те ярлыки со слугой своей
На те вулицы широкие.
И на те частые переулочки.
В то время поставил Васька чаи середи двора,
Наливал чан полон зелена вина,
Опускал он чару в полтора ведра.
Во славном было во Нове-граде
Грамотны люди шли,
Прочитали те ярлыки скорописчаты.
Пошли к Ваське на широкой двор
К тому чану - зелену вину;
Вначале был Костя Новоторженин,
Пришел он, Костя, на широкой двор;
Василий тут его опробовал:
Стал его бити червленым вязом -
В половину было налито
Тяжела свинцу чебурацкого,
Весом тот вяз был во двенадцать пуд, -
А бьет-он Костю по буйной голове,
Стоит тут Костя не шевельнется,
И на буйной голове кудри не тряхнутся.
Говорил Василий сын Буслаевич:
«Гой еси ты, Костя Новоторженин!
А и будь ты мне названый брат,
А и паче мне брата родимого».
А и мало время позамешкавши,
Пришли два брата боярченка,
Лука и Мосей, дети боярские,
Пришли к Ваське на широкой двор;
Молоды Василий сын Буслаевич
Тем молодцам стал радошен и веселешенек.
Пришли тут мужики Залешена:
И не смел Василий показатися к ним.
Еще тут пришло семь братов Сбродовичи;
Собиралися-соходилися тридцать молодцев без единого,
Он сам, Василий, тридцатый стал;
Какой зайдет - убьют его,
Убьют его, за ворота бросят.
Послышал Васенька Буслаевич,
У мужиков новогородскиих
Канун варен, пива ячные;
Пошел Василий со дружиною,
Пришел во братчину в Никольщину:
«Не малу мы тебе сыпь платим:
За всякого брата по пяти рублев».
А за себя-то Василий дает пятьдесят рублев,
А и тот-та староста церковный
Принимал их во братчину в Никольщину;
А и зачали они тут канун варен, пить,
А и те-та пива ячные.
Молоды Василий сын Буслаевич
Бросился на царев кабак
Со своею дружиною хороброю;
Напилися оне тут зелена вина,
И пришли во братчину в Никольщину.
А и будет день ко вечеру,
От малого до старого начали уж ребята боротися,
А в ином кругу в кулаки битися;
От тое борьбы от ребячия,
От того бою от кулачного
Началася драка великая.
Молоды Василий стал драку разнимать.
А иной дурак зашел с носка - его по уху оплел;
А и тут Василий закричал громким голосом:
«Гой еси ты, Костя Новоторженин,
И Лука, Мосей, дети боярские!
Уже, Ваську, меня бьют».
Поскакали удалы добры молодцы,
Скоро они улицу очистили,
Прибили уже много до смерти,
Вдвое-втрое перековеркали,
Руки-ноги переломали, -
Кричат-ревут мужики посадские.
Говорит тут Василий Буслаевич:
«Гой еси вы, мужики новогородские!
Бьюсь с вами о велик заклад;
Напущаюсь я на весь Нов-город битися-дратися
Со всею дружиною хороброю;
Тако вы мене с дружиною побьете Новым-городом,
Буду вам платить дани-выходы по смерть свою,
На всякой год по три тысячи;
А буде же я вас побью, и вы мне покоритеся,
То вам платить мне такову же дань!»
И в том-та договору руки оне подписали.
Началась у них драка-бой великая.
А мужики новгородские и все купцы богатые,
Все они вместе сходилися,
На млада Васютку напущалися,
И дерутся оне день до вечера.
Молоды Василий сын Буслаевич
Со своею дружиною хороброю,
Прибили они во Нове-граде,
Прибили уже много до смерти.
А и мужики новгородские догадалися,
Пошли они с дорогими подарки
К матерой вдове Амелфе Тимофеевне:
«Матера вдова Амелфа Тимофеевна!
Прими у нас дороги подарочки,
Уйми свое чадо милоя Василья Буславича».
Матера вдова Амелфа Тимофеевна
Принимала у них дороги подарочки,
Посылала девушку-чернавушку
По того Василья Буслаева.
Прибежала девушка-чернавушка,
Сохватала Ваську во белы руки,
Потащила к матушке родимыя.
Притащила Ваську на широкой двор.
А и та старуха неразмышлена
Посадила в погреба глубокие
Молода Василья Буслаева,
Затворяла дверьми железными,
Запирала замки булатными.
А его дружина хоробрая
Со теми мужики новгородскими
Дерутся-бьются день до вечера;
А и та-та девушка-чернавушка
На Волх-реку ходила по воду,
А взмолятся ей тут добры молодцы:
«Гой еси ты, девушка-чернавушка!
Не подай нас у дела ратного,
У того часу смертного».
И тут девушка-чернавушка,
Бросала она ведро кленовое,
Брала коромысло кипарисово,
Коромыслом тем стала она помахивати
По тем мужикам новгородскием,
Прибила уж много до смерти;
И тут девка запыхалася,
Побежала к Василью Буслаеву,
Срывала замки булатные,
Отворяла двери железные:
«А и спишь ли, Василий, или так лежишь?
Твою дружину хоробраю
Мужики новгородские всех прибили-переранили,
Булавами буйны головы пробиваны».
Ото сна Василий пробужается,
Он выскочил на широкой двор.
Не попала палица железная,
Что попала ему ось тележная, -
Побежал Василий по Нову-городу,
По тем по широким улицам.
Стоит тут старец-пилигримища,
На могучих плечах держит колокол,
А весом тот колокол во триста пуд;
Кричит тот старец-пилигримища:
«А стой ты, Васька, не попорхивай,
Молоды глуздырь, не полетывай!
Из Волхова воды не выпити,
Во Нове-граде людей не выбити:
Есть молодцов супротив тебе,
Стоим молодцы, не хвастаем».
Говорил Василий таково слово:
«А и гой еси, старец-пилигримища!
А и бился я о велик заклад
Со мужики новгородскими,
Опричь почестного монастыря,
Опричь тебе, старца-пилигримища,
Во задор войду - тебе убью».
Ударил он старца во колокол
А и той-та осью тележною, -
Качается старец, не шевельнется;
Заглянул он, Василий, старца под колоколом -
А и во лбе глаз уж веку нету.
Пошел Василий по Волх-реке,
А идет В ас и л ий по Волх-реке,
По той Волховом по улице;
Завидели добрые молодцы,
А его дружина хоробрая,
Молода Василия Буслаева -
У ясных соколов крылья отросли,
У их-та, молодцов, думушки прибыло:
Молодой Василий Буслаевич
Пришел-то молодцам на выручку.
Со темя мужики новогородскими
Он дёрется-бьется день до вечера.
А уж мужики покорилися,
Покорилися и помирилися:
Понесли оне записи крепкие
К матерой вдове Амелфе Тимофеевне,
Насыпали чашу чистого серебра,
А другую Чашу красного золота;
Пришли ко двору дворянскому,
Бьют челом поклоняются:
«Осударыня-матушка!
Принимай ты дороги подарочки,
А уйми свое чадо милая,
Молода Насилья со дружиною;
А и ради мы платить на всякой год по три тысячи,
На всякой год будем тебе носить:
С хлебников по хлебику,
С калачников по калачику,
С молодиц повенечное,
С девиц повалечное,
Со всех людей со ремесленых,
Оприч попов и дьяконов».
В та поры матера вдова Амелфа Тимофеевна
Посылала девушка-чернавушка
Привести Насилья со дружиною.
Пошла та девушка-чернавушка;
Бежавши та девка запыхалася,
Нельзя пройти девке по улице:
Что полтей ио улице валяется
Тех мужиков новгородскиех.
Прибежала девушка-чернавушка,
Схватила Насилья за белы руки,
А стала ему рассказывати:
«Мужики пришли новгородские,
Принесли оне дороги подарочки,
И принесли записи заручные
Ко твоей сударыне-матушке,
К матерой вдове Амелфе Тимофеевне».
Повела девка Василья со дружиною
На тот на широкий двор
Привела-та их к зелену вину;
А сели оне, молодцы, во единый круг,
Выпили ведь по чарочке зелена вина,
Со того уразу молодецкого
От мужиков новгородских;
Скричат тут ребята зычным голосом:
«У мота и у пьяницы, у млада Васютки Буславича,
Не упито, не уедено, в красне хорошо не ухожено,
А цветного платья не уношено,
А увечье на век залезено».
И повел их Василий обедати
К матерой вдове Амелфе Тимофеевне.
В та поры мужики новгородские
Приносили Василью подарочки - вдруг сто тысячей.
И за тем у них мирова пошла,
А и мужики новгородские
Покорилися и сами поклонилися.