Былины

Да ездил там стар по чисту полю,
Ото младости ездил до старости.
Да хорош был у старого добрый конь,
За реку-то перевозу мало спрашивал.
Да едет-де старый чистым полем
Да большой-то дорогою Латынскою,
Да наехал на дороге горюч камень.
Да на камешке подпись подписана:
«Старому-де казаку да Илье Муромцу.
Три пути пришло дорожки широкие:
А во дороженьку ту ехать, убиту быть
Во другую-ту ехать, жен ату быть,
Да во третью-ту ехать, богату быть».
Да сидит-де старик на добром коне,
Головой-то качат, проговариват:
«Да я колькя по святой Руси ни езживал,
Такова-то чуда век не видывал.
Да на что мне-ка, старому, богачество,
Своего-де у меня много злата-серебра,
Да и много у меня скатного жемчугу.
Да на что мне-ка, старому, женитися,
Да женитися мне, не нажитися:
Молодую-то жену взять - чужа корысть,
Да мне-ка старой жены взять не хочется».
Да поехал в ту дорогу, где убиту быть.
Да наехал на дороге-то станицу разбойников;
Да разбойников стоит до пяти их сот,
Да хотят они у старого коня отнять,
Да сидит-де старик на добром коне,
Да головой-то качат, проговариват:
«Да вы разбойники, братцы, станичники!
Вам убити-де старика меня некого,
Да отняти у старого нечего,
Да с собой у меня денег семь тысячей,
Да тесмяна узда в делу тысячу,
Да ковано мое седло во девять тысячей,
Своему-де я добру коню цены не знай,
Да я цены не знай Бурку, не ведаю:
Да меж, ушми у мня у коня скатён жемчуг,
Драгое самоцветное каменьё,
Да не для ради красы-басы молодецкие, -
Для ради темной ночки осенние,
Чтобы видно, где ходит мой добрый конь».
Да говорят ему разбойники-станичники:
«Да ты, старая собака, седатый пёс!
Да и долго ты стал разговаривать».
Да скочил-де старик со добра коня,
Да хватил-де он шапку со буйной головы,
Да и начал он шапкой помахивать.
Дак куда-де махнет - туда улицы,
Да назад отмахнет - переулочки.
Да разбил он станицу разбойников,
Да разбойников разбил подорожников.
Да садился старик на добра коня,
Да поехал он ко латырю-камешку,
Да на камени подпись поднавливал:
«Да старому-де казаку, а Илье Муромцу,
На бою старику смерть не писана,
Да и та была дорожка прочищена».
Да от стольного города от Киева,
Да от Киева лежит а ко Чернигову.
Да еще было дорожка изведати:
«Отчего старику буде женитися,
Да женитися мне, не нажитися,
Да молодую жену взять - чужа корысть,
Да мне старой жены взяти не хочется».
Да поехал большою дорогою.
Да наехал на дороге крепость богатырскую;
Да стоит туто церковь соборная,
Да соборная богомольная,
От тоё-де обедни полудённые
Идет двенадцать прекрасные девицы,
Да посереде-то их идёт королевична.
Говорила королевна таково слово:
«Ты, удалый дородный добрый молодец!
Да пожалуй ко мне во высок терём,
Да напою-накормлю хлебом-солью».
Да сходил-де старик со добра коня,
Да останавливал он добра коня
Не прикована да не привязана.
Да пошел-де старик во высок терём;
Да мосты-то под старым качаются,
Переводинки перегибаются.
Да зашел-де старик во высок терём,
Да садился за столы за белодубовы;
Да он ест-де-пьёт, проклажается
Да весь долог день да до вечера.
Да выходил из-за стола из-за дубового,
Да и сам говорил таково слово:
«Ты ли, душечка, красная девушка!
Да где-ка твои ложни тёплые,
Да и где твои кровати тесовые,
Где-ка мягкие перины пуховые?
Да мне на старость, старику, бы опочинуться».
Да привела его-де в ложни теплые;
Да стоит старый у кровати, головой качат,
Головой-то качат, проговариват:
«Да я кольки по святой Руси ни езживал,
Такова-де я-то чуда век не видывал:
Да видно, эта кроватка подложная».
Да хватил королевну за белы руки,
Да шибал ее ко стены кирпичные.
Обвернулася кроватка тесовая,
Да увалялась королевна во глубок погрёб.
Да выходил старик на улицу парадную
Да нашел двери глубокого погреба,
Да колодьем-то были призавалены,
Да пескамы-ты были призасыпаны.
Да он колодья ногами распихивал,
Да пески-ты руками распорхивал.
Да нашел двери глубокого погреба,
Да пинал ворота ногой вальячные,
Да с крюков, с замков двери вон выставливал,
Да выпутал сорок царей, сорок царевичев,
Да и сорок королей-королевичев.
Сорок сильных могучих богатырев.
Да и сам говорил таково слово:
«Да вы подьте, цари, по своим землям,
Да вы, короли, по своим Литвам,
Да вы, богатыри, по своим местам».
Да идет душечка красная девушка,
Да он выдергивает саблю вострую,
Да срубил ей по плеч буйну голову,
Да рассек, разрубил тело женское,
Да куски-ты разметал по чисту полю,
Да серым-то волкам на съёдениё,
Да черным воронам на пограяньё.
Да садился старик на добра коня,
Да приехал он ко латырю-каменю,
Да на камешке подпись поднавливал:
«Старому-де казаку да Илье Муромцу,
Да и та была дорожка прочищена».
Да от стольнего от города от Киева,
Да от Киева лежит, а ко Царю-граду.
Да ещё было дорожка изведати,
Да отчего-де старику будё богачество.
Да поехалюн большою дорогою.
Да наехал на дороге пречудный крест;
Да стоит у креста, головой качат,
Головой-то качат, проговариват:
«Да я кольки по святой Роси ни езживал,
Такова-то-де я чуда век не видывал.
Да этот крест есть не прост стоит,
Да стоит он на глубоком на погребе,
Да есть несметное злато-серебро».
Да сходил-де Илья со добра коня,
Да и брал крест он на руки на белые,
Да снимал со глубокого со погреба,
Да воздвигнул живот в славный Киев-град.
Да построил он церковь соборную,
Соборную да богомольную.
Да и тут ведь Илья-то окаменел.
Да поныне его мощи нетленные.