Былины сего времени

Ну хорошо, он убил не только ее одну. Там еще много потом набежало этих обезьян. Нелепых уродцев, что зовутся татаровьями. Драхотопул никогда не понимал, почему каган решил вступить с ними в союз. Почему может спокойно говорить с Калином, их каганом, не испытывая желания немедля раздавить его мохнатый череп. И почему подчиняется их наиглавнейшему, обезьяньему шаману Кащею.

Когда те уродцы принялись кричать на Драхотопула, он пришел в гнев и убил еще нескольких. И еще нескольких. Драхотопул – сильнейший людоящер в мире. Он даже не считал тот случай битвой – так, избиение животных.

Но кагана это очень разозлило. Он долго шипел на Драхотопула, а потом приказал убираться прочь. Изгнал из племени. Лысая обезьяна Калин обнаглела настолько, что потребовала казнить Драхотопула, но до такой степени Тугарин все же не опустился. Не пролил кровь сородича только из-за смерти дюжины лысых обезьян.

Но изгнать все-таки изгнал.

С тех пор минуло почти полгода. Драхотопул вначале странствовал по Кащееву Царству, но там было слишком много лысых обезьян. Он двинулся вослед солнцу – но здесь их оказалось еще больше! При виде Драхотопула они кричали и вопили, кидались в него чем попало и даже стреляли из луков.

День шел за днем, месяц за месяцем – и сердце Драхотопула тосковало по сородичам. До него понемногу начинало доходить, что только в Кащеевом Царстве еще остались людоящеры. А во всем остальном мире их больше нет.

Ни единого.

И когда Драхотопул это окончательно понял, он начал собственную месть. Месть лысым обезьянам, что сделали его народ таким малочисленным. То же самое, что планировал каган-шаман Кащей, но лично. Собственными руками и мечом.

Драхотопулу было все равно, с кого начинать. Приняв решение, он подъехал после заката к ближайшему селищу и стал изучать подступы. Смотрел, много ли охраны, есть ли опасности. Попутно отловил нескольких самок, отбившихся от стаи. Они оказались весьма мягкими и жирными.

Убедившись, что эти существа ему не противники, а подмога из других селищ незаметно не придет, Драхотопул просто вломился в ближайшую деревянную нору и вырезал тех, кого там нашел. Тела забрал с собой и употребил.

Так же он поступил на следующую ночь. И на следующую. Драхотопул не торопился, вырезая лысых обезьян методично, одну за другой. Всегда ночью. Жалкие твари пытались обороняться, вырыли даже ловчую яму с кольями… на него, на Драхотопула! Наивные маленькие уродцы.

Он не боялся этих ничтожных существ, но все же не нападал на селище среди бела дня. Если лысых обезьян соберется несколько десятков, они смогут убить даже богатыря-людоящера. Особенно если у них будут луки. Поэтому он действовал сообразно с воинской тактикой.

Тугарина бы это взбеленило – он всю жизнь следовал древнему кодексу чести. Но Драхотопул презирал этот кодекс всем сердцем. Считал, что именно из-за него лысые обезьяны и победили ящеров почти во всех уголках света. Из-за того, что сами-то они никаких кодексов не придерживаются, а чести у них отродясь не водилось.

К тому же много лет назад одна из шаманок ящеров предсказала Драхотопулу, что он примет смерть от меча лысой обезьяны. И хотя Драхотопул тогда лишь посмеялся над старой каргой, носящих мечи он с тех пор остерегался.

Зато тех, у кого мечей не было – бил без малейшего страха.

Днем он отсыпался в медвежьей берлоге – ее хозяина Драхотопул тоже убил и сделал из шкуры накидку. Ему, холоднокровному ящеру, не требовалось носить ткани и меха, как лысым обезьянам, но ему нравилось, как эта шкура выглядит на его плечах.

Конь под Драхотопулом шагал медленно, несуетно. Этот матерый черный жеребец был так же велик среди лошадей, как его хозяин – среди людоящеров. Из раздувающихся ноздрей вырывался пар, глаза закрывали почти глухие шоры, а на подпруге висели восемь засушенных голов. Драхотопул оказал честь наиболее сильным из лысых обезьян, сделав их своими вечными спутниками.

Черный гигант вступил на мост. Уродливый деревянный мост, кое-как сбитый неуклюжими обезьянами. Драхотопул каждый раз взирал на него с отвращением. Его выводило из себя все, что делали эти отродья.

Поднимаясь по гнилым доскам, конь вдруг замер, как вкопанный. Драхотопул, и без того разозленный, дал ему шенкелей и прорычал:

– Что ты, борзый конь, спотыкаешься?! Не родился еще на свет тот, что меня победит, а коли родился, так на бой не сгодился!

Но конь только захрапел, отказываясь идти дальше. Драхотопул ударил его ладонями по ушам и гневно закричал, едва сдерживаясь, чтобы не зарубить эту волчью сыть. Говорят, когда-то у людоящеров были другие кони – такие же чешуйчатые и холоднокровные, как они сами. Хорошие то были времена.

Но никто из ныне живущих таких коней не видывал. Слишком давно они сгинули. Из всего прежнего скота ящеров остались только питательные вараны, которых самки растят в болотах. А верхом приходится ездить на этих мохнатых теплых тварях.