Былой Петербург: проза будней и поэзия праздника

В неисчерпаемой литературе, посвященной Петербургу, среди нарядных од, лирических признаний, торжественных песнопений, красочных описаний, есть изумительные слова, незабываемые образы, неперечислимое разнообразие оттенков чувства, и Петербург предстает, то величественным, то мрачным и загадочным, блистательным и обреченным, то немым в своей гранитности, то сказочным в тайне своего возникновения, то холодным и далеким, то близким и родным, но всегда неизменный в своих властных чарах, подавляющий и потрясающий великолепием массивности, в гордых доспехах своей немеркнущей вечности.

На этот город разные взирали разно и различно ощущали его таинственную душу. И только никто до сих никогда не окутывал его такой нежностью, как Сергей Горный. Сейчас вышла его книга – «Санкт-Петербург (Видения)».

По своему отношению к этой теме, она – единственная, ни на что больше не похожая – одна. В таком ключе о Петербурге не писал никто. Здесь ни пышности, ни восторгов, ни грандиозности – ничего. Перед вами простой Петербург, будничный край, милая человеческая жизнь. Это – Петербург буден, без всякой торжественности, лишенный своей огромности, без табельных дней, притихший, ласковый и интимный.

Здесь Петербург – страна задумчивости и уюта, – домашний, семейный, скромный Петербург, город-затишье, город неслышного быта, сохраненный для будущего благодарной памятью, неподдельной любовью, налелеянный необыкновенной, нерушимой привязанностью человека к дому, к очагу и колыбели.

Книга – тиха. Ласковый рассказ протекает в мечтательном полусне. Но видения отчетливы. Их ясность поразительна. У С. Горного литературная память исключительна в своей бережливости. Через целые десятилетия, сквозь пестроту годов, не ущербленная ни разлукой, ни бедами, ни отдаленностью, ни новыми впечатлениями, она пронесла эти далекие дни детства и юности с редчайшей, осторожной осмотрительностью, как драгоценный дар, как негасимую, единственную любовь.

Здесь тонко и трогательно все: благородная тонкость языка, оживленные мелочи, раскрытое сердце, искренность лиризма, молитвенная бесшумность слов, тщательность рисунка, деликатность прикосновений, добросовестность изображений лиц, улиц, предметов, звуков, оттенков.