Быстро вращается планета

– Но может быть важно, что в тысяча восемьсот шестьдесят пятом году группа валлийцев уехала в Южную Америку. Я думаю, нам стоит попытаться попасть в Веспуджию.

– Это далеко, а единороги не очень хорошо путешествуют по разным Где. А уж пытаться перемещаться в пространстве и времени сразу… мне это не нравится. – Он взмахнул хвостом.

– Тогда, может, попробуем переместиться в тысяча восемьсот шестьдесят пятый год здесь? В тот год, когда Мэттью Мэддокс опубликовал свой первый роман. А потом можно будет попробовать переместиться из тысяча восемьсот шестьдесят пятого года здесь в тысяча восемьсот шестьдесят пятый год в Веспуджии. И может, мы что-нибудь узнаем от Мэттью Мэддокса.

– Ладно. Перейти сперва в Когда менее опасно, чем пытаться перейти в другое Когда и другое Где одновременно.

Гаудиор пустился в галоп, и когда он взметнулся вместе с порывом ветра, крылья развернулись и они воспарили вверх.

Нападение, как и в тот раз, когда они проходили через поток звезд, произошло неожиданно. Порыв ледяного ветра рассек ветер, с которым они мчались, и у Чарльза Уоллеса перехватило дыхание. Он вцепился в гриву так, что костяшки пальцев побелели, а та, казалось, превратилась в стальную проволоку, чтобы ему легче было держаться. Чарльза Уоллеса охватило ужасное ощущение, что Гаудиор сражается с тьмой, сделавшейся чем-то вроде антиединорога, с вихрем, состоящим из не-крыльев и железных копыт. Серебристая грива выскользнула из рук Чарльза, когда он ощутил ужасное зловоние, сопровождающее эхтров. Темные крылья сорвали его со спины единорога, и он упал в обжигающий холод космического пространства. Это было кошмарнее любого Отражения. Его легкие разрывались от недостатка воздуха. Он превратится в обгоревший труп и станет кружить, как спутник, вокруг ближайшего солнца…

Мощный рывок – и воздух хлынул в истерзанные легкие. Что-то захлестнулось у него на шее, и ворот синего анорака врезался в горло. Терзающая вонь исчезла, и теперь Чарльза окружал запах тела единорога, аромат звезд и инея. Гаудиор нес его в зубах; крепкие зубы цвета слоновой кости сомкнулись на прочной ткани анорака.

Переливчатые крылья единорога хлестали тьму. Чарльз Уоллес затаил дыхание. Если Гаудиор выронит его, эхтры будут наготове. Анорак больно врезался в подмышки, но Чарльз Уоллес понимал, что дергаться нельзя. Гаудиор тяжело дышал сквозь стиснутые зубы.

Потом серебряные копыта коснулись камня, и они очутились в безопасности, на звездном валуне. Чарльз Уоллес был так слаб, что повалился на камень и несколько мгновений лежал без движения. Потом он кое-как встал; его все еще била дрожь – так близко прошла рядом беда. Он вытянул руки, чтобы не так болели подмышки и плечи. Гаудиор судорожно дышал, бока его тяжело вздымались.

Теплый ветерок наполнил и излечил их горящие легкие.

Гаудиор приподнял губу и глотнул чистого воздуха. Потом наклонился и ткнулся мордой в Чарльза Уоллеса – первый жест приязни с его стороны.

– Я не уверен, что нам удастся уйти отсюда. Эхтры в бешенстве из-за того, что ветер сумел послать тебя Внутрь Мадога, и они постараются помешать тебе попасть Внутрь к кому-нибудь еще.

Чарльз Уоллес погладил единорога по морде:

– Ты спас меня. Я болтался бы в космосе вечно, если бы ты не схватил меня за шиворот.

– Шанс был один на миллион, – признался Гаудиор. – И мне помог ветер.

Чарльз Уоллес обнял Гаудиора за изогнутую шею:

– Даже с помощью это было нелегко. Спасибо тебе.

Гаудиор дернул вьющейся бородой – будто пожал плечами по-единорожьи:

– Единороги смущаются, когда их благодарят. Перестань, пожалуйста.

День стоял жаркий, на горизонте скапливались грозовые тучи. Озеро исчезло, и между холмами раскинулась знакомая долина. На месте деревьев сейчас был настоящий лес из могучих вязов, огромных дубов и гемлоков. Вдалеке виднелись бревенчатые домишки.

– Что-то это не похоже на тысяча восемьсот шестьдесят пятый год, – сказал Гаудиору Чарльз Уоллес.

– Тебе лучше знать. У меня не было особых возможностей изучать земную историю. Я никогда не думал, что получу такое задание.

– Но, Гаудиор, нам ведь надо знать, в Когда мы!

– Почему?

Чарльз Уоллес постарался сдержать раздражительность, обострившуюся после ужасного нападения.

– Если это Могло-Бы-Быть, которое мы должны отыскать, нам же нужно знать, Когда оно, разве не так?

Гаудиор гневно вздыбился:

– Зачем? Нам не нужно знать все! Нас ждет порученное дело, и мы должны идти туда, куда оно нас ведет. А тебе так хотелось покомандовать, что нас едва не захватили эхтры!

Чарльз Уоллес промолчал.

– Возможно, – ворчливо допустил Гаудиор, – это была не только твоя вина. Но я думаю, что мы должны не пытаться контролировать Где и Когда, а идти в то Где, куда нас послали. И что из-за стараний эхтров помешать нам ты все еще в своем теле, а должен быть Внутри.

– Ох. Что мне делать?

Гаудиор фыркнул, сердито раздувая ноздри:

– Я спрошу у ветра.

Он вскинул голову и открыл рот. Чарльз Уоллес встревоженно ждал, пока единорог не опустил голову и не поднял крыло, полностью вытянув его.

– Подойди ко мне, – велел он.