Быстроногий олень. Книга 1

— Что это? Что случилось? Не выгоняйте меня из колхоза! — почти закричал Иляй, со страхом всматриваясь при трепетном свете свечи в суровые лица охотников.

— На собрание ты не пришел, Иляй, а там про тебя говорили, что ты замечательный охотник, — вдруг услыхал он голос секретаря райкома.

Иляй вздрогнул, протянул свечку вперед, по-прежнему испуганно вглядываясь в лицо Ковалева.

— Да, да. На собрании говорили, что у тебя капканов на приманках много заготовлено, — продолжал Ковалев, пытаясь удобнее усесться на оленьей шкуре, которую предложил ему кто-то из охотников. — Не пришел и не рассказал ты нам об этом, так вот собрание само к тебе пришло, чтобы проверить, правду ли говорят люди.

Перепуганный, сконфуженный Иляй не знал, куда девать глаза. Подстриженные под горшок волосы его были взлохмачены. Расплавленный стеарин сбегал со свечки, застывал у него на пальцах.

— Говорят, у тебя на нерпу сеток много стоит, нерпы свежей много заготовил. А ну, покажи, где у тебя мясо свежее на приманки заготовлено? — неожиданно предложил секретарь.

Иляй смущенно кашлянул, неловко переступил с ноги на ногу и, хотя у него не было ни кусочка мяса, поднял кверху моржовую шкуру, показал пустой угол в шатре яранги, где иногда хранилось у него мясо.

— Видите? — спросил Сергей Яковлевич, обращаясь главным образом к тем охотникам, которые по той же причине, что и Иляй, не были на собрании.

— Ну, видите? — еще раз спросил он.

— Нет, ничего не видно, — наконец отозвался один из охотников.

— А ты, Иляй, что-нибудь видишь?

Иляй наклонился, шумно втянул носом воздух и, недоуменно глядя на Ковалева, сказал:

— Видать ничего не вижу, а вот нос чувствует, что когда-то мясо здесь было, чуть-чуть пахнет…

— Вот-вот, так и от тебя только чуть-чуть охотником пахнет! — тоненьким голосом, едва сдерживаясь от распирающего смеха, воскликнул Пытто.

Послышался хохот.

Ободренные примером Пытто, охотники стали откровенно смеяться, над Иляем.

— Вот как плохо получается. А ты же здоровый мужчина, сильный, ловкий мужчина. Хорошим, очень хорошим охотником мог бы стать, — сказал Сергей Яковлевич.

Насмешки прекратились.

— Так вот собрание, которое к тебе само пришло, знать хочет, за какую работу ты сейчас возьмешься. Слыхал наверное, что колхозу задание фронтовое пришло?

Секретарь перечислил все виды работ, за которые немедленно должны были взяться охотники.

— Поеду с комсомольцами в море. Им всего труднее будет! — хрипло промолвил Иляй, с вызовом глядя на охотников.

— А-я-яй! Вот если это нерпы услышат. Все до одной, однако, из моря в горы убегут, в зайцев от страха превратятся! — воскликнул Пытто и громко расхохотался. Его никто не поддержал.

— Подожди смеяться, — секретарь положил на плечо Пытто руку. — Слыхал я, что ты тоже с комсомольцами в море выйти собираешься. Вместе с Иляем нерпу бить будете…

— Да, я хочу проситься, чтобы меня послали с комсомольцами в море. Иляй правду сказал — им будет всего труднее, — вдруг став серьезным, ответил Пытто.

На второй день, чуть свет, комсомольская бригада Рультына выехала на собаках в море.

Преодолев тридцатикилометровый путь, загроможденный гигантскими ледяными торосами, охотники бригады Рультына достигли открытой воды. Черный пар клубился над водой. Высокая луна с трудом пробивалась через него своим тусклым холодным светом. То там, то здесь гулко трескался лед. Эхо многократно повторяло гул, наполняя тишину ночи чем-то тревожным, предостерегающим.

В заиндевелых меховых одеждах охотники тормозили остолами[13] нарты, часто останавливали собак.

Разбив палатку подальше от воды, комсомольцы распрягли собак, посадили их на цепи и ушли к воде. Заметив, что Рультын, Пытто и Гивэй, пренебрегая опасностью, ушли почти на самый конец длинного ледяного мыса, далеко вдававшегося в море, Иляй поспешил за ними. В ушах его все еще слышались слова Ковалева: «Подожди смеяться, Пытто, как бы Иляй тебя не обогнал!..»

«Этот Пытто, с языком, как клыки у волка, думает, что я хуже его», — распалял себя Иляй, смело шагая в легких торбазах у самой воды.

Не успел он подойти к своим товарищам, как ему почудилось, что его качнуло, как на байдаре.

— Лед откололся! — закричал он во всю силу легких. Эхо подхватило его полный ужаса голос и многократно повторило где-то в холодной дали.

— Бежим назад! — вполголоса воскликнул Рультын.

Но было уже поздно. Черная полоса открытой воды между отколовшимся мысом и ледяным полем стала на пути охотников непреодолимой преградой…

4

Длинная цепочка собачьих упряжек скользила по узкой горной долине. Снег жалобно поскрипывал под нартами. Заиндевелые мохнатые собаки, изредка подгоняемые сердитыми окриками каюров[14], трусили мелкой рысцой. В морозном воздухе радужно искрились снежные кристаллы.

Айгинто ехал на самой передней нарте. Рослые собаки его упряжки не нуждались в окриках. Председатель разглядывал зубчатые горы с мрачными голыми скалами и думал о вчерашнем колхозном собрании.