Быстрые перемены

Они всё прибывали и прибывали, как в дурном сне, – молчаливые, жуткие, смертоносные. Неостановимые. С фронта, с тыла, с флангов. Тощие всадники пробивали оборону рыцарей и откатывались назад, а в каждую образовавшуюся брешь врубались птицы Лэнга, распространяя вокруг себя хаос и панику. Ровные поначалу колонны рыцарей смешались, разбились на отдельные отчаянно сражающиеся в окружении отряды.

– Сплотить ряды! Не позволяйте им отделять вас от остальных! – Герхард с затаённой злостью смотрел, как тают силы рыцарей. Почему они такие идиоты? Почему они не могут просто держаться вместе? Не воины – овцы в отаре, полностью подвластные лютующей вокруг волчьей стае…

«Ничего. Это ничего. Бой ещё не проигран… Пока жив хоть один гвардеец, полк будет существовать! А когда мы отбросим этих тварей обратно туда, откуда они пришли, Великий Магистр признает мои заслуги. Не может не признать! Может быть, я даже стану мастером войны…»

Герхард сражался отчаянно, как в последний раз. Он не мог допустить даже мысли о поражении. Чудь ведь уже побеждала под его командованием! Почему теперь он не может заставить врагов отступать?

Накопитель на поясе с едва слышным щелчком разрядился. Рано, слишком рано… По его прикидкам, он, Герхард, ещё не должен был истощить даже свой внутренний резерв, но ощущения говорили об обратном: холодок в груди и тянущая боль в висках указывали на то, что магической энергии у Герхарда не осталось. В другой ситуации он бы постарался хоть ненадолго выйти из боя, чтобы подзарядиться, но не теперь. Некому доверить командование на то время, пока его не будет с полком. Да и что такое для чуда – воина! – магия? Всего лишь инструмент. Полезный, но не единственный. Чуд умеет убивать и честной сталью.

Где-то позади, в отдалении боевой рог заиграл команду отступать.

– Кто?.. Какого демона?!

Это была измена, и Герхард точно знал, кто за ней стоял.

«Проклятый сосунок! Решил воспользоваться ситуацией и оспорить мой приказ? Не выйдет!»

Прорубаться обратно к своим было сложно – гораздо сложнее, чем раньше. И всё же сейчас его вёл вперёд не только азарт, но и ярость: изменник должен быть казнен! Сейчас или никогда. Группы рыцарей тут и там уже начали организованно отступать, изо всех сил стараясь не превратить отход в паническое бегство – ещё немного, и гиперборейцы будут праздновать лёгкую победу. Ещё немного…

Алый плюмаж на шлеме Эрика реял над морем голов, подобно кровавому знамени. Герхард уже мог различить его силуэт в толпе: вот он рубанул мечом по протянувшейся к нему руке с шамширом, отступил за спины двух узурпаторов из своего отряда и вновь поднял боевой рог, командуя отход. Самым отвратительным было то, что ему – ему! – повиновались не только его бойцы, но и прожжённые ветераны, старые, опытные вояки. Герхард почувствовал, как глаза застилает кровавая пелена.

Эрик, казалось, до последнего не ждал удара. Он видел – не мог не видеть – широкий замах, оглянулся по сторонам, видимо, ожидая найти там притаившегося врага, и даже не поднял меч, чтобы защититься. Когда его голова, разбрызгивая кровь из сонных артерий, покатилась по пропитанной кровью земле, Герхард успел увидеть, как в его стекленеющих глазах отражается удивление пополам с горькой обидой.

– Держать строй! Не сметь отступать!

Группа ветеранов вокруг него сплотила ряды, но это уже ничего не могло изменить. Остатки полка, выжившие в мясорубке, которой стало это наступление, покатились, как волна, назад, на старые позиции. Пока это было организованным отступлением, но Герхард видел, что, стоит гиперборейцам поднажать ещё немного, оно превратится в паническое бегство.

– Нет! Не сметь! Это приказ! – с тем же успехом можно было бы останавливать словами бурю.

Герхард замер, в бессильной ярости сжимая кулаки. Верные ему рыцари прикрыли его своими телами, как живым щитом. Ветераны уже не нуждались в приказах, за годы совместной службы они научились понимать своего командира без слов. Он окинул взглядом картину сражения. Положение было безвыходным, и он почувствовал, как снова опускается на глаза алая пелена гнева. Что ж, если им суждено умереть или отступить, пусть как можно больше врагов уйдёт с ними в небытие. Пусть об этой атаке слагают легенды потомки!

Он присел около трупа Эрика и, орудуя мечом, как столовым ножом, стал один за другим отрезать пальцы, навеки стиснутые вокруг боевого рога. Кости поддавались плохо, кровь брызгала во все стороны, заливая землю и заставляя ладонь скользить на рукояти меча, но дело продвигалось.

Наконец, стряхнув отрезанные пальцы на грудь безголового тела, Герхард поднял окровавленный рог над головой. Поверх голов отступавших, поверх резни и криков раненых взметнулась в небо чистая, звучная песнь наступления.