Быть Джоном Ленноном

Через несколько минут ему позвонил британский посол на Филиппинах и сказал, что со стороны Beatles очень неразумно наносить оскорбление миссис Маркос. Брайан стоял на своем. Он помнил инцидент с волосами Ринго в британском посольстве в Вашингтоне и взял за правило отказываться от официальных приемов. Боялся ли он гнева битлов, не рискуя тащить их из постелей ради какого-то там вечера, или просто гнул свою линию — об этом знал только он сам. Но на кону было больше, чем ему казалось. Включив телевизор, он обнаружил прямую трансляцию того, как Имельда Маркос, ее «синие леди»[85] и три сотни детей тщетно ждут прославленных Beatles.

Два концерта на футбольном стадионе прошли без инцидентов. Проблемы начались на следующее утро, когда группа покидала Манилу. Завтрак протух, молоко было кислым. Полицейская охрана испарилась. В утренней газете на первой полосе красовался заголовок на испанском: «Beatles унизили президента». Те же слова звучали со всех телеканалов, а в эфире то и дело показывали орущую толпу — весьма злую и оскорбленную.

Группа решила немедленно уносить ноги с Филиппин. Битлы похватали чемоданы, инструменты и усилители — сами, носильщиков не было — и кинулись в нанятые лимузины. Водители английского не знали, до аэропорта добрались кое-как. Но по-настоящему испугались они в аэропорту: их ждали сотни солдат, круживших со штыковыми винтовками, и организованная толпа разъяренных орущих филиппинцев, а за ней, будто для завершения картины хаоса, мялись сотни взволнованных подростков — фанатов Beatles — и скандировали кто что.

Питер Браун, новый ассистент Брайана, его земляк и друг, описал сцену в аэропорту как «поистине страшную». В своих мемуарах он писал: «Наши машины остановились у терминала, и толпа сошлась в кулак… Они пихали нас и пинали, снова и снова, а мы шли мимо и едва не бежали, стараясь не удариться в панику».

Внутри терминала отключили все эскалаторы, лифты и табло вылетов. Толпа плевала в музыкантов. «Там, в аэропорту, когда они на нас накинулись, я был словно в трансе, — рассказывал Джон. — Думал, меня изобьют. Там были три монахини и с ними два монаха, и мы пошли к ним. Решили, их-то не тронут».

«Так-то они нас не защитили, — вспоминал Пол. — Они сами обалдели. Но куда бы они ни шли, мы шли туда же и становились за ними».

«В какой-то момент, — писал Питер Браун, — Мэл попытался вмешаться, встать между солдатами и Beatles, и посыпались удары… Мэла били шестеро, сперва кулаками, потом сбили на землю… Брайан несколько раз огреб по спине и плечам».

В конце концов они добрались до ожидающего авиалайнера KLM, который должен был отвезти их в Нью-Дели, — и тут Тони Барроу высадили для новой проверки документов: якобы он не заплатил какой-то налог.

Брайан задержал пилота на полчаса, не давая тому улететь без Тони. Местный промоутер, весьма смущенный, пришел в самолет поговорить с Брайаном. Переговоры напоминали игру в «тяни-толкай». В конце концов пресс-секретарь вернулся на борт, и самолет взлетел. К тому времени Брайану стало плохо, а Вик Льюис гадал, где же деньги — их плата за концерты. Джон склонялся к мысли о том, что Брайан передал все наличные тому самому местному промоутеру, чтобы улететь из Манилы.

Это был самый мрачный момент во всей карьере Брайана в роли менеджера Beatles. В Нью-Дели, где им перепало несколько дней отдыха и битлы единогласно решили, что Брайан «напортачил», Джон вдруг сказал: «Я все. К черту эти гастроли». Остальные согласились. Новость они сообщили Брайану, когда летели домой в Лондон. Закончат предстоящий тур по Америке — и все, конец.

Опустошенный, впавший в истерику, неведомо почему не способный увидеть в своем будущем хоть какой-то просвет и уверенный в том, что его отвергли, Брайан заболел. Он сгорал от дикого жара. Когда самолет приземлился в Хитроу, его уже ждала скорая помощь. Физически ему диагностировали железистую лихорадку. Психологически он был на грани нервного срыва.

Впервые свой лик показала обратная, черная, сторона той странной неистовой славы, которой наслаждались Beatles. Это испугало всех. А лето 1966 года еще даже не дошло до середины.

36. «Мы были на сцене… Нам грозили расправой, потом кто-то швырнул петарду… Каждый думал, что подстрелили другого…»

Не успела мировая пресса начать охладевать к оскорбленной миссис Маркос, как Beatles снова вернулись на первые страницы газет. По крайней мере Джон — и на этот раз его фотография появлялась рядом с кострами, на которых полыхали пластинки Beatles.