Быть Джоном Ленноном

Джон не был там в тот вечер, когда в Ливерпуль приехал поэт-битник Ройстон Эллис. Так-то Эллис должен был выступить в университете, но реакция студентов его разочаровала, и он с горя направился в «Джакаранду». Там оказался Джордж Харрисон, который быстро пригласил без пяти минут знаменитого стихотворца на Гамбьер-террас.

Из всей группы Эллис сильнее всего впечатлил Джона. Прежде Леннон никогда не встречался с настоящим поэтом, и идея соединить рок-музыку со стихами (что Эллис сделает позже с гитаристом Джимми Пейджем в дни, когда музыкант еще не вступит в Led Zeppelin) захватила его воображение. Но особенно интересным был совет Эллиса о том, как вызвать вдохновение, пережевывая картонные полоски бензедрина, которые в те времена были внутри носовых ингаляторов Vicks. Если не считать алкоголь, то был первый раз, когда Джон попробовал вещества, изменяющие сознание. В Лондоне теперь такая мода, сказал битлам Эллис.

Но когда Эллис прочитал им стихи про однополую любовь (в те дни в Британии гомосексуализм все еще считался преступлением) и сказал, что каждый четвертый мужчина, скорей всего, гей, даже сам об этом и не догадывается, они впали в ступор. Вероятно, реакцию битлов лучше всего выразил Маккартни в интервью в 1997 году, когда вспоминал: «Мы переглянулись. Каждый четвертый. Значит, один из нас точно. Черт, это ведь не я, правда?!!»

Beatles мало что знали о геях. В те дни о таком не особо говорили в их кругу. Джона волновал только секс с девушками. Но в те дни, когда противозачаточных таблеток еще не было и беременность неотступно грозила, словно дамоклов меч, эта тема была овеяна эвфемизмами и тайными шифрами. Леннон, к примеру, мог бросить в беседе «недотрога прикроватная» — так называли девушек, которые говорили «нет» в самый последний момент. Была у ливерпульцев и уникальная фразочка с местным колоритом — «соскочил на Эдж-хилл»: так описывали прерванный половой акт. Эдж-хилл — полустанок, где междугородные поезда, приезжавшие в Ливерпуль, останавливались на полминутки, высаживали пригородных пассажиров, а следом тут же доезжали до конечной — вокзала Лайм-стрит. Наконец, если все шло как надо — то есть девушка не говорила «нет» и они с парнем переходили к делу, — Джон называл это «пятимилькой». Эта фигура речи вполне подходила «стилю истинного Джона Леннона», и, как объяснял он сам, истоки ее, скорее всего, коренились в статьях из журналов, которые он почитывал, например Readerʼs Digest. В течение многих лет тамошние медицинские эксперты писали в основном о страшных опасностях секса, но иногда и о его неожиданных выгодах для здоровья. Один из немногих плюсов заключался в том, что на половой акт тратится столько же усилий, сколько на забег в пять миль, и потому он признавался полезным для сердца. Джон никогда не бегал на длинные дистанции (он даже в «Куорри-Бэнк» от школьного кросса увиливал, за что ему потом попадало), но поучаствовать в метафорической «пятимильке» не отказывался никогда.

Теперь уже можно сказать, что «Джакаранда» в истории Beatles была улыбкой судьбы. Аллан Уильямс, владелец клуба, не просто увлекался рок-н-роллом. Он был начинающим промоутером с растущими связями. И в 1960 году он завязал очень важный контакт с Ларри Парнсом, в то время самым известным в Лондоне менеджером популярных певцов.

Когда прошел слух, что Парнс попросил Уильямса подыскать аккомпаниаторов для тура с ливерпульской звездой Билли Фьюри, каждая местная группа наперебой кинулась вписывать свои имена. Среди них были Beatles, хотя записались они как The Silver Beetles[23] — Уильямс знал их под этим именем.

Никого не удивило, что The Silver Beetles провалили прослушивание у Фьюри. Его провалили все ливерпульские группы. Однако им предложили утешительный приз: найдут ударника — поедут в девятидневный тур по Шотландии аккомпанировать Джонни Джентлу, певцу второго эшелона из обоймы Парнса. Ударника они нашли. Тот трудился водителем автопогрузчика, и звали его Томас Мур, для друзей — Томми.

Приглашения в тур никто не ждал, и да, это был значительный миг во всей их карьере — но как же не вовремя, ведь Полу предстояли неизбежные экзамены продвинутого уровня… а, да ну и бог с ними! Он сумел убедить отца, что передышка принесет ему пользу; Джордж взял отгулы на стажировке, а Джон и Стюарт просто махнули и на колледж, и на выпускные экзамены. Курсовую работу за Джона доделывала Синтия. Мими об этом не сказали ни слова.

Тур по танцевальным и церковным залам в шотландском захолустье не был вершиной мечтаний, но каждому заплатили по 18 фунтов стерлингов, и то был их самый первый тур! Наконец-то они работали, как настоящие профессионалы! Да и поездка по Шотландии в фургоне «дормобиль» первые пару дней казалась забавным приключением. Вот если бы они еще не были заперты все вместе… А так клаустрофобия привела к тому, что все были на нервах, и еще Джон все время изводил ударника.