Быть иль… Казаться

Когда враг появлялся, – относительно недалеко двигалась колонна техники или воздвигался блокпост, – информация немедленно доводилась командованию, а после согласования противник уничтожался. Как правило, за огневым налётом, с использованием миномётов или «Градов», следовала зачистка объекта.

После отступления гарнизонов ополчения из северных городков, командованием в лице Егора было принято решение о создании укрепрайона на правом фланге северного направления; с запада укрепление прикрывалось соседним подразделением. В краткие сроки здесь были вырыты окопы и «лисьи норы», накрыты блиндажи, созданы огневые точки. На дежурстве в этом форпосте постоянно находилось до сорока человек.

С начала следующего месяца последовали странные события, заставившие многих бойцов городского ополчения почувствовать недоумение и тревогу. Республиканские СМИ опубликовали срочную информацию о «противостоянии» Егора новой власти республики: будто бы он отказался признавать новое правительство, занимается захватом правительственных зданий в столице и расправой с неугодными ему официальными лицами. Далее, пресса сообщала о боестолкновении отряда Егора с отрядом полевого командира, руководившего в своё время операцией в аэропорту. Позднее премьер-министр заявил на брифинге, что Егор и «его люди» никому не подчиняются и никем не контролируются, и объявил их «вне закона».

Эта новость быстро разошлась среди бойцов и командиров подразделений. Люди были встревожены, не понимая, что происходит: разве не одни общие цели у всего ополчения, разве не поддерживают они соседей и не выполняют общие задачи? Впрочем, на следующий день появилось опровержение этих громких заявлений.

Но многие, и Иван в том числе, запомнили неблагожелательное отношение политиков нового государства и сделали вывод, что не всё так просто «в датском королевстве». Их командир, действительно, был человеком с независимым характером и обнаруживал свой, иногда отличающийся от декларируемых некоторыми политиками взгляд на отдельные события. Однако, Егор зарекомендовал себя грамотным военачальником и человеком слова.

Через несколько дней после вышеозначенного «недоразумения» в город вошли отступающие из Славянска ополченцы, возглавляемые своим командиром – Стрелкой.

Самый дорогой сердцу Ивана город был оставлен. Он чувствовал досаду, разочарование, злость – до этого момента он всё ещё лелеял в душе надежду вернуться туда. Разумеется, Иван не мог дать оценку решению «главнокомандующего», как именовал себя Стрелка, не обладая должной компетентностью и не располагая всесторонним знанием положения дел в покинутом городе. Однако, оставив без внимания недобрые слухи, непременно сопровождающие все события, требующие от руководителя принятия на себя особой ответственности, ему было, что сказать.

В память Ивана, в самую его душу впечатались слова, не раз слышанные от людей, протягивающих им, сынам и защитникам народным, от скудости своей – сокровище своё.

– Вы только не оставьте нас! – будто предвидя будущее, просили женщины и старухи, до боли напоминавшие матерей.

– Да что ты, мать! Не оставим, – отвечали они и сами верили тому, что говорили.

И всё-таки оставили – это война, со своими законами и правилами, смириться с которыми невозможно. И эта боль никуда не денется и не развеется, она лишь притупится со временем и уйдёт глубже, чтобы терзать в бессонные ночи и отравлять радость от совершения добра далёким напоминанием: а вот тогда оставил, не помог, предал. Сколько ещё предстояло ему испытать таких мгновений, не хотелось и думать. На душе было мерзко. Иван ненавидел Стрелку в эту минуту…

А главнокомандующий заехал во двор ОБОПа. Он уже объяснил перед камерами журналистов, что вынужден (из-за предательства правительства, подлости человеческой и неудачных обстоятельств вообще) покинуть город, державший оборону почти три месяца, и проследовать туда, где ему и место – в облцентр.

Что случилось с этим человеком в здании штаба местного ополчения, Иван не знал, поскольку на тот момент отсутствовал. Подъехал он уже тогда, когда ожидавшие за забором бойцы начинали понемногу шуметь из-за долгого отсутствия своего командира. Разумеется, они его дождались-таки.

Немного помятый Стрелка проследовал по спланированному маршруту далее, кто-то продолжил сопровождать его, а кто-то остался и вступил в ряды местного ополчения.

Иван подозревал, что задержался на штабе Стрелка вовсе не случайно и наверняка не совсем по своей доброй воле, – он хорошо помнил о некоторых трениях между командирами, – но мелкое злорадство не облегчило его подавленного состояния.

Следующая боевая операция прошла неоднозначно, несмотря на впечатляющие (для краткосрочных действий малой группы) боевые итоги и опубликованные победные реляции.

Отряд под непосредственным командованием Егора выдвинулся в пункт назначения поздним вечером, он включал в себя танк Т-64, БРДМ и пару десятков бойцов в нескольких легковых автомобилях и микроавтобусе.