Быть иль… Казаться

Глубокой ночью они прибыли на точку, рядом с Карловкой (примерно в шестидесяти километрах на юго-запад от Горловки), находившуюся непосредственно на передовой: здесь силами ополчения сдерживались периодические атаки противника.

По приезду состоялось совещание, на котором Егор предоставил право руководить операцией бывшему военному – Северянину. Тот озадачил присутствующих рисованием на листе бумаги условных обозначений техники, в которых, впрочем, сам запутался, но задачу, казалось, все уяснили.

По плану, в условленное время к вражескому блокпосту должна была выдвинуться колонна техники: во главе – танк, за ним – БРДМ, далее – пара «джихад-мобилей» союзного подразделения и легковые автомобили. На определенном рубеже пехота покидает транспорт и двигается в пешем порядке по обочинам дороги, при необходимости используя как укрытие лесонасаждения. Основную работу при атаке блокпоста должен был выполнить танк, остальные силы – прикрывать его от гранатометчиков и ПТУРистов, а также проводить зачистку местности.

На рассвете группа выдвинулась в направлении противника. С самого начала всё пошло не так.

Танк, взревев двигателем, рванул на скорости в сторону противника – следовавший за ним БРДМ остановился, создав затор (позже командир машины объяснит задержку временной поломкой). Пока бронемашина наконец сдвинулась с места, а следовавшие за ней автомобили объехали её, вдали уже зазвучали выстрелы танка. Послышался звук выстрелов стрелкового оружия, крупнокалиберных пулемётов, снова громыхнуло танковое орудие, потом ещё и ещё. Вдалеке из-за деревьев поднялись к небу клубы чёрного дыма.

БРДМ и «джихад-мобили», уже двигавшиеся в заданном направлении, внезапно остановились, затем – начали разворачиваться и помчались обратно. Из люка бронеавтомобиля по пояс высунулся Шурик, с перекошенным, окровавленным снизу лицом он орал:

– Отходим! Танк подбили!

Паника всегда страшна, а на войне она, пожалуй, худшая изо всех возможных реакций солдата. Она выпускает джинна из бутылки, задействуя одну из сильнейших природных автопрограмм – инстинкт самосохранения, ничем не контролируемый и не сдерживаемый. Подобно смертельному вирусу, паника мгновенно заражает собой всё причастное к происходящему. Она распространяет страх без шанса противодействия ему воли и разума, оставляя возможность только для одного способа действия – бегства. Лишь единицы способны сопротивляться ей, но исключительную важность в условиях взрыва паники имеет поведение командира.

Мимо застывших возле своих машин бойцов подразделения Дикаря пронеслись БРДМ и «джихад-мобили», подбежал, почему-то с АПСом в руке, Северянин: его козлиная бородка нервно дёргалась, лицо было напряжено, прокричав: «Отступаем! Чего ждёте?! По машинам!», он убежал к своему пикапу.

Иван оглянулся и увидел Егора, напряжённо всматривавшегося вдаль и к чему-то прислушивавшегося. В этом бою он собирался испытать какое-то «чудо-оружие» – реактивный миномёт, крепившийся на плече, и теперь стоял немного растерянный, будто сожалея о неудавшемся опыте.

Иван подошёл к машине и заметил вмятину на передней пассажирской двери. На его вопросительный взгляд Костыль ответил: «Эти дебилы на бээрдээмке ударили – торопились сильно!», и тут Думка, большой добродушный парень, внимательно вслушивавшийся в раздававшийся вдалеке шум, вдруг сказал:

– Танчик наш, кажись, работает.

Все рядом затихли: действительно, вдалеке била танковая пушка. Но по кому там мог стрелять вражеский танк?

Иван повернулся к Егору:

– Командир, наш танк работает.

Тот вопросительно посмотрел на него, немного помолчал:

– Точно работает.

И они пошли.

Посреди дороги вразвалку шагал Думка с ПКМом на уровне пояса, в тельнике и бандане, по сторонам от него – гранатомётчик крымчанин Денис и темноволосый смуглый ветеран Костыль. Правее в посадке шли Витя Славянский и Плешнер. Иван сопровождал командира, от души веселившегося пальбой из новой «игрушки», оказавшейся довольно громкой.

Вдалеке по флангам полыхали огоньки, сообщая, что их заметили, они изредка коротко отвечали – дистанция была велика. Танк продолжал работать.

Через несколько минут Иван заметил появление своих разведчиков, а ещё минут через десять-пятнадцать явился и руководивший операцией Северянин. С озабоченным видом он подбежал к Егору:

– Командир, считаю необходимым доложить о необоснованной опасности, которой вы себя подвергаете…

(Любил он выражаться формальным языком, слабость такая у него была. Бывает, как загнёт: «Из стратегической необходимости создания тактического превосходства превентивности средств дислокации…» – и прямо на камуфляжных северянских штанах слушателю вдруг уже мерещились откуда-то появившиеся лампасы.)

Догадавшись наконец, что командир его попросту не слышит или создаёт такую видимость, Северянин вздохнул, едва заметно пожал плечами, будто сказал: «Эх, нельзя же так, устав для всех писан, да что мы-то, подчиненные-то можем?..» и удалился вперёд, возглавлять, пока не поздно, атаку.