Быть иль… Казаться

С этим явлением неоднократно сталкивался и Иван. Один из его знакомых страдал болезненным расстройством воображения, делавшим невозможным адекватное восприятие действительности: он приписывал себе способности и знания, которыми никогда не обладал, а своему болезненному бреду отдавал предпочтение перед реальностью. Удивительно было, что Генриховичу удалось произвести на всех должностных лиц такое впечатление, что ему, малознакомому на тот момент человеку, доверили высокую должность в отряде и лишь по прошествии нескольких недель заметили его странности. Сумасшедшие бывают очень убедительными.

Этот случай был не единичным, но более примечательными и значимыми всё же представляются проявления сумасшествия иного рода – нравственного, встречающегося куда чаще ментального и оставляющего при этом более тягостное впечатление.

Знакомый Ивану Ролик занимался не только контрразведкой, но попутно решал и многие другие немаловажные для осаждённого города вопросы: вёл переговоры с колеблющимися военнослужащими противной стороны, принимал участие в информационной войне, разоблачая ложь вражеских СМИ и освещая освободительный характер борьбы повстанцев, контролировал поступление гуманитарной помощи.

Когда заболела его супруга, она отправилась в центральную городскую больницу, не прекращавшую свою работу во время всего вооружённого противостояния. Её довольно быстро обследовали и выписали длинный список лекарств, необходимых для приобретения в первую очередь. Медикаменты продавались здесь же, в больничной аптеке. Сумма показалась девушке немалой, и она позвонила мужу.

Ролик на память не жаловался, поэтому, услышав название перечисленных женой медикаментов, немедленно приехал к лечащему врачу – получился небольшой скандал. Дело было в том, что большая партия именно этих препаратов накануне поступила в больницу в составе гуманитарной помощи.

Впрочем, для жителей образовавшейся республики новостью этот случай не показался бы: все привыкли к тому, что гуманитарка появляется на прилавках магазинов, аптек и рынка одновременно с началом выдачи помощи нуждающимся или поставкой продовольствия военнослужащим народной армии.

Проявления особого цинизма встречались среди всех категорий и прослоек населения, так же, как с другой стороны, имелись примеры самоотверженности и готовности к самопожертвованию.

Ивану были известны случаи, когда перевозчики на полпути вымогали у попавших в безвыходное положение беженцев – женщин с детьми – астрономические суммы, угрожая высадить их в лесу. Но слышал он и о том, как водитель автобуса рисковал собственной жизнью ради спасения пассажиров.

Наивно было бы ожидать, что в тяжёлые для народа времена во всех поголовно завопит во всё горло придушенная совесть – всегда ли есть чему кричать?

Сложная обстановка создаёт условия для проявления того, что само просится наружу: что сильнее в человеке, то и побеждает. Кого-то зрелище или осознание чужого горя делало сострадательней, подвигало к совершению геройского поступка, кто-то, напротив – «адаптировался», воспринимая обилие страданий вокруг как некую данность, новые условия изменившейся реальности, т.е. как норму.

Человек слишком слаб и зависим от своего окружения. Недаром история передаёт как примеры героизма и доблести описания противостояний личности неблагоприятной среде. В сущности личность и является таковой благодаря способности сохранять внутреннее постоянство – независимо от обстоятельств внешних. К сожалению, это не норма, а скорей исключительность.

Что же можно требовать от толп перепуганных людей, движимых инстинктом самосохранения?

Насколько велика вина тех, кто перенял образ действий преступных верхов и пытался воспользоваться хаосом, чтоб поживиться? Наверное, немало было тех, кто счёл, что вправе «грабить награбленное», и кое-кто из оказавшихся в ополчении тоже думал так.

«Отжатые» автомобили, грабежи, насилие, хищения и продажа оружия, распространение и употребление наркотиков, пьянство во время несения службы – все эти преступления не могли характеризовать ополчение в целом, но даже совершаемые отдельными его членами бросали тень на всё освободительное движение. Кроме того, необходимо заметить, что расцвет преступности среди бойцов народной армии пришёлся на то время, когда активные боевые действия были приостановлены, отряды ополчения преобразованы в бригады и корпуса, и основным занятием бойцов стало формирование массовки для фотоотчётов, несение нарядов и другие прелести перенятой из армии соседнего государства внутренней жизни подразделений.

В отрядах ополчения недоставало личного состава для решения боевых задач, и при этом своими действиями здесь обнаруживались люди случайные, компрометировавшие саму идею защиты Отечества. Но и в период активных боевых действий, прикрываясь маской народных защитников, в городах орудовали банды, занимавшиеся вымогательством, похищением людей, убийствами и разбоями. Ивану был известен случай, когда вышвырнутые из армии негодяи, припрятав миномёт, обстреливали жилые кварталы своего города – «куража ради».