Быть мужчиной. Современная мужественность без насилия, доминирования и страха

Находясь не в ладу со своими эмоциями, они, скорее всего, не понимают уязвимых людей — ведь их заставили отказаться от собственной уязвимости с восьми лет. Мы растим элиту, находящуюся на грани психопатии. И имеем систему образования, базирующуюся на той же викторианской рациональности.

Не хочу задеть тех, кто прошел через систему государственных школ, и не буду утверждать, что ничего не меняется. Джонни Бенджамин рассказал мне о том, как однажды он проводил встречу в очень крутой школе: в зале собрались все учащиеся, и один мальчик встал и рассказал о своих психических проблемах, а аудитория встретила его признания овациями. Но посмотрите на династии, управляющие страной, действующие, словно элита внутри элиты, и вы не сможете отрицать: мало что меняется в течение долгого времени, и последствия этого губят психику нации. Тем не менее большая часть населения чувствует себя увереннее, пока сохраняются такие традиции, им кажется правильным, что постаревшие выпускники Итона отвечают за все — ведь они воплощают традиционные идеи лидерства: рациональность, авторитарность и даже жестокость. Ну ты понял, настоящий лидер!

Мужчины испытывают постоянную потребность бороться за статус гегемона, и потому лидерские идеалы, которые мы видим повсюду на рабочих местах и в учреждениях — все эти «ответственный мужик», «истинный босс», «альфач», — формируют идеалы для мужчин в целом. Фундаментальный императив состоит в отрицании чувств, подавлении человечности.

— Наши мужчины не понимают собственных эмоций, боятся чувств, — размышляет Ник.

Отсюда — и огромное количество самоубийств, и проблемы в отношениях. Есть и другие, более экстремальные случаи, связанные с бывшими военными: их посылали на войну, полагая, что они отринут человечность, примут кучу страданий, а потом вернутся домой и не развалятся на куски. Есть у нас и дети из беднейших семей, часто растущие без отцов, полностью лишенные эмоционального воспитания и выражающие свою потерянность в насилии. По-моему, необходимо привлекать мужчин к самопознанию и к перевоспитанию себя, учить быть менее рациональными и лучше управляться с эмоциями. Этого не хватает на всех уровнях нашего общества. Я не думаю, что есть что-то более важное.

Патриархат может давать мужчинам преимущество, но реальную выгоду от него получает 1%. Остальным достается мир, ценящий лишь малую часть их личности: ту, которая сжимает зубы, затыкается и забывает о семье ради того, чтобы добавить несколько пенсов к прибыли. Внимание к другим своим чертам, понимание эмоций — это уже бунт против системы, процветающей благодаря ограниченному образу мужчины, создающему из нас эффективных работников. Это действительно бунт, потому что мы выступаем против тех, кто изо всех сил пытается поддерживать устоявшийся порядок, подогревая лихорадочную ностальгию о воображаемых временах, когда «мужчины были мужчинами». А сейчас мы кто — хомячки?

Женские движения и организации, как правило, смотрят вперед и предлагают изменения, которые освободят женщин от бремени устаревших стереотипов. Самые громкие мужские голоса, напротив, зовут нас назад, в те времена, когда мужчины обладали полнотой власти и никто не ставил это под сомнение. Такие мужчины не хотят свободы от предписанных им гендерных ролей; в отличие от женщин, им нравится быть в плену у стереотипов: «Проблема мужчин в том, что они никак не хотят отойти от желанного образа Джеймса Бонда». Женщины стремятся к свободе, мужчины — к контролю.