Быть мужчиной

Дальше последовал сложный период, в ходе которого и Рафи, и его жена Дана часто звонили ей поговорить. Она слышала эту историю с обеих сторон — или две разные истории, которые чем дальше, тем меньше были похожи друг на друга. Ей приходилось следить за тем, чтобы не рассказывать Рафи то, в чем призналась ей Дана, а Дане не упоминать то, о чем говорил Рафи. Это становилось все труднее и утомительнее по мере того, как их истории расходились, а боль и гнев с обеих сторон нарастали.

Роман Даны с мужчиной помладше продлился пять месяцев. Те дни и ночи, когда она возвращалась домой после того, как занималась с ним любовью, или постоянно проверяла телефон, ожидая от него сообщений, были для Рафи почти невыносимы. Он сидел и курил травку на балконе среди коричневых усохших растений в горшках, которые не пережили сияния израильского солнца, и иногда слушал море, а иногда осознавал, что разговаривает сам с собой вслух. Что молодой бойфренд ей давал такого, чего не мог ей дать он? Он всю свою жизнь танцевал, и для него всегда главным было тело, но Дане, актрисе и драматургу, пространство языка было подвластно так же, как и физическое пространство, и он не всегда мог дотянуться до нее в царстве слов. А мог ли бойфренд? Рафи достаточно успел насладиться новыми телами, чтобы понимать, как это возбуждает — уж для этого ему воображение не требовалось. И все равно он, конечно, не мог не воображать. Он свел сам себя с ума, воображая это все, а когда наконец больше не мог выносить боль, сломался и попросил Дану порвать с бойфрендом, но через два дня снова передумал — он осознал, что если она закончит эти отношения, потому что он ее попросил, то на этом может закончиться и весь эксперимент, а он уже стал не тем человеком, которым был до его начала. Иными словами, ему больше не приходилось гадать, является ли для него главным в жизни та единственная женщина, на которой он женат. Он узнал о себе много нового, его чувство собственного «я» расширилось, и он не хотел терять свою новую свободу, пусть даже ему было мучительно жить рядом с женой, пока она наслаждалась собственной свободой.

Но было поздно. Дана тяжело переживала его боль и не хотела разрушать брак и семью, поэтому она уже успела сказать бойфренду, что им надо расстаться. И тот согласился — для него ситуация тоже становилась некомфортной. Он хотел иметь детей, и хотя в Дану он был влюблен, ему хотелось найти женщину, с которой он сможет построить общую жизнь, женщину своего возраста, которая не была бы замужем за кем-то еще. Сердце Даны было разбито, а вскоре она расстроилась еще сильнее, узнав, что он начал встречаться с преподавательницей йоги. Она так внимательно следила за тем, как он ведет себя онлайн в WhatsApp, что могла определить, когда он отклоняется от своего обычного расписания. Если она ему писала, то ждала, сколько времени уйдет на то, чтобы появились две голубых галочки, и если галочки оставались серыми, она расстраивалась, а если становились голубыми, то даже если он не отвечал, она знала, что он о ней думает. Дана скучала по всему, что с ним было связано, но больше всего она зациклилась на их с ним сексе.

Дана тогда так часто рассказывала ей о размерах достоинства ее бойфренда, что в какой-то момент, через несколько месяцев, она наконец сказала Дане, что не может больше про это слушать. Она понимала, что пенис для Даны символизирует и кучу других вещей, которых она хотела или в которых нуждалась, но ей все равно трудно было воспринимать Данину навязчивую идею, поскольку по ее личному опыту огромный пенис внутри твоего тела — это не всегда приятно, особенно если дома у тебя уже есть вполне нормальный пенис, от которого ты получала удовольствие двадцать три года, принадлежащий мужчине, с которым ты столько пережила и до сих пор его любишь. На это Дана ответила, мол, то, что выглядело как счастье, с учетом нового опыта оказалось вовсе не счастьем, а чем-то, что она принимала за него по недостатку опыта, теперь же она лучше знает. Но мы ведь редко что-то знаем лучше, сказала она Дане, мы просто знаем что-то другое, потому что наша память о прошлом всегда корректируется, чтобы сохранить связность нашей личной истории. Дана с этой мыслью согласилась, но в жизнь ее претворить была не в состоянии.

Примерно в то же время, когда она прекратила обсуждения пениса, во время очередного ужасного скандала с Рафи Дана проговорилась на этот счет. Слово не воробей — стоило раз это сказать, и сказанного было уже не отменить. После этого, если верить Дане, скандалы стали агрессивнее, и впервые за весь их долгий брак начала разрушаться иллюзия равенства. Деньги, которые Рафи зарабатывал, а Дана нет, из средств на жизнь превратились в источник власти — теперь Рафи постоянно напоминал ей, что она от него зависит, что он целый день работает, а она сидит дома и пытается написать пьесу. Со временем Дана почувствовала, что эксперимент по переходу к открытым отношениям принес им только боль и смятение и что если они и развивались, то это развитие принесло им только страдание.