Читаем Быть Плохим (СИ) полностью

В конце урока зелья вышли у всех. Особенно хвалил профессор Малфоя, все же Слизеринец не врал, и он и вправду сведущ в зельях. Хотя мое отношение к этому человеку терпит изменения. Не думаю, что мы сможем стать друзьями. Затем мы отправились на обед. После обеда мы были свободны, и я решил найти библиотеку. Спрашивая дорогу у встречных учеников, я добрался до пункта назначения.

Я познакомился с библиотекарем, которой оказалась милая женщина, мадам Пинс и направился смотреть на книги, которые предлагались на этих полках. Я знал, что ничего особенного не найти в общем зале, поэтому смотрел учебники, которые более глубоко позволяли изучить то, что мы проходили на данный момент.

Я просидел в библиотеке, по крайней мере, четыре часа и отвлекла меня от интересной книги библиотекарь, сказав, что пора на ужин. Я вздохнул, сложил пергаменты в рюкзак и направился в Большой зал.

Ужин прошел спокойно, я ни с кем не говорил, а просто наслаждался вкусной едой. Все же ребенку из приюта эта пища казалась невероятно вкусной. Даже последний месяц лета, который я находился в нормальном месте, не совсем исправил мои привычки, но за столом я всегда вел себя аккуратно и ел очень мало и маленькими кусочками, чтобы наедаться. Ну, или создать ощущение сытости, обмануть себя. Со стороны могло показаться, что я ем, как и все Слизеринцы, как аристократ. Но все намного прозаичней. Поев, я оглядел своих соседей по комнате и решил их не ждать.

Я шел в гостиную Слизерина, оглядываясь по сторонам. Когда спускался в подземелье, портретов больше не было. Видимо они не терпели сырости. Вдруг одна из стен отъехала, и показалось несколько старшекурсников, которые с улыбкой смотрели на меня. Я мысленно попрощался с жизнью и с прямой спиной попробовал пройти мимо, но в меня прилетело проклятие. Они обездвижили меня и перенесли по воздуху в помещение, откуда пришли сами. Кинув меня на пол, посредине кабинета, они окружили меня и посмотрели с хищными улыбками.

— Какие гости! Сам Гарри Поттер почтил нас своим присутствием сегодня. Герой магического мира. Волшебник, переживший Аваду Кедавру, мальчик-который-выжил. Не так уж ты и страшен. Так слаб! — парень, который говорил, провел палочкой по моей щеке. Я же даже не мог моргнуть, а глаза начали слезиться. И магия не приходила ко мне на помощь. Хотя, скорее всего, она мне тут и не поможет. Лучше не сопротивляться, как раньше. Им надоест игрушка, которая совершенно на них не реагирует. — Интересно, а как действуют на тебя остальные непростительные?

— И что ты хочешь? Наложить на него империо?

— Нет. Не думаю, что нам это нужно. Могут заметить. А вот Круцио… Его не проверить магией, зато остаточные ощущения будут ни с чем несравнимыми. Хочешь попробовать, Поттер? — он взмахнул палочкой и я понял, что могу двигаться. Я моргнул и надел на себя маску безразличия, молча пялясь в потолок. — Смотри на меня, Поттер! — он схватил мой подбородок рукой и заставил посмотреть на себя. Я старался выглядеть так, как будто меня это не касается и, судя по всему, у меня это получалось.

— А он крепкий орешек. Думаю, надо проверить, будет ли он так же спокоен под пытками.

Я приготовился к боли и вскоре, после выкрика заклинания, она наступила. Только выдержка, закаленная годами не позволила мне закричать, но я понял, что боль, которую я испытывал ранее просто ничто, по сравнению с этой. Я сжал зубы и терпел, хотя тело меня уже не слушалось, и его били судороги.

— Смотри, терпит. Может, ты плох в этом заклинании? Давай попробую я. Круцио!

Стало еще хуже. Но я не сдавался. Слабость я показывать не буду. Они не сломают меня. Не сломали в пять, не сломают и в одиннадцать. Вдруг послышался шум и в кабинет кто-то вошел.

— Добрый вечер. Какое-то собрание, Пьюси?

— Нет, Декан. Знакомимся с Поттером, но он, к сожалению, упал, — говорящий резко поднял меня, и я встал с прямой спиной, взглянув на Снейпа.

— Что же, надеюсь, Вы наслаждаетесь новыми знакомыми, Поттер? — спросил декан с улыбкой.

Я смотрел на него абсолютно пустыми глазами, а внутри бушевал настоящий ураган. Боль не отпускала, и я не хотел говорить, боясь, что не смогу контролировать свой голос.

— Вы не хотите говорить со мной? Вы слишком много себе позволяете, Поттер. То, что с Вами носились всю Вашу жизнь, не значит, что впредь будет так же. Идите в гостиную.

Я кивнул и, взяв с пола рюкзак, вышел из класса. Дойдя до гостиной, я оглядел учеников. Драко с Блейзом сидели у камина и встретили меня с довольными улыбками. Они знали. Что же, розовых очков я никогда не носил, так что их поведение меня особо и не трогает.

Я зашел в спальню и положил рюкзак на кровать. Взяв пижаму и полотенце, я ушел в душ. Вода мне помогла немного снять боль и напряжение. Жаловаться я не собирался, не в моем характере. Но я навсегда запомню их. Месть будет сладкой. И своевременной. А пока мне нужно учиться для того, чтобы я смог дать отпор.

========== 4 глава. ==========

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза