Быть собой: новая теория сознания

Клайв Уэринг — британский музыковед, известный как редактор произведений композитора эпохи Возрождения Орландо ди Лассо, хормейстер и человек, полностью изменивший музыкальный формат «Радио-3» корпорации BBC в начале 1980-х гг. В марте 1985 г., находясь на пике карьеры, он перенес опасное воспалительное заболевание мозга (герпетический энцефалит), сильно повредившее его гиппокамп в обоих полушариях и вызвавшее один из самых тяжелых случаев амнезии в истории медицины[211].

Уэрингу стало невероятно трудно извлекать уже имеющиеся воспоминания (это расстройство называется ретроградной амнезией), но в первую очередь у него возникли затруднения с накапливанием новых (антероградная амнезия). Он словно существует исключительно в текущем моменте — в отрезке времени длиной от семи до 30 секунд. Сейчас ему за 80, и, скорее всего, он по-прежнему воспринимает жизнь как непрерывную череду мини-пробуждений, как будто примерно каждые 20 секунд он приходит в себя после комы или общего наркоза. Его нарративное «я» уничтожено.

Вид памяти, который утратил Клайв, — это память эпизодическая, автобиографическая, то есть память о локализованных во времени и пространстве событиях, включающая, самое важное, события с его собственным участием. Читать дневники Уэринга больно[212]. Там раз за разом повторяются упоминания о «первом» пробуждении, при этом предшествующие записи, сделанные иногда всего несколькими минутами раньше, вычеркиваются, а иногда и замазываются в ярости.

8:31 Вот теперь я целиком и полностью очнулся.

9:06 Теперь я абсолютно очнулся и всецело это ощущаю.

9:34 Теперь я, вне всякого сомнения, по-настоящему очнулся.

* * *

Эти дневники и беседы с Клайвом, которые его жена Дебора приводит в своей книге «Вечное сегодня» (Forever Today), говорят об ударе по его ощущению личностной идентичности, вызванном поражением мозга. Его неспособность выстраивать единый нарратив на протяжении времени означает, что «бытие собой», более 30 лет представлявшее для Клайва непрерывный поток, теперь обнулилось, превратившись в мимолетное ощущение, лишенное стабильного «я» — того стержня, на который можно наматывать нить восприятия мира и себя. Утрата прошлого и будущего настолько выбила Уэринга, увязшего в зыбучих песках амнезии, из колеи, что он начал сомневаться, жив ли он и был ли жив. Дебора Уэринг пишет: «Клайву постоянно казалось, будто он только что очнулся от потери сознания, поскольку никаких свидетельств предшествовавшего бодрствования у него не было. "Я ведь ничего не слышал, ничего не видел, ничего не касался, мне ничем не пахло, — говорил он. — Это все равно что умереть"»[213].

При этом другие составляющие ощущения себя у Клайва совершенно не пострадали. У него не нарушено чувство обладания телом, местонахождение взгляда от первого лица и даже совершение волевых действий. Его любовь к жене ничуть не ослабла, хотя иногда он не может вспомнить, как он с ней познакомился, — они поженились всего за год до его болезни. И когда Клайв играет на фортепиано, или поет, или дирижирует, музыка льется так же свободно и живо, как прежде, позволяя ему снова почувствовать себя цельным.

Клайва эти моменты любви и музыки преображают и спасают. Оливер Сакс в статье в «Нью-Йоркере» описал его случай так: «У него больше нет внутреннего нарратива, он не проживает жизнь в том смысле, в котором проживаем ее мы. Но любой, кто видит его за фортепиано или с Деборой, моментально убеждается, что в такие минуты он снова становится собой и ощущает всю полноту жизни»[214].

Несмотря на эти светлые моменты, случай Клайва безусловно трагичен. Разрушение нарративного «я» — это не просто ухудшение памяти, оно ведет к неспособности воспринимать себя как непрерывно существующего во времени, а эта неспособность, в свою очередь, размывает основополагающее чувство личностной идентичности, которое большинство из нас вполне естественно считает само собой разумеющимся. Памятью наше «я» не исчерпывается, но, как показывает история Уэринга и как многие из нас видят на примере своих друзей и родных, которых засасывает болото деменции или болезни Альцгеймера, без непрерывности и устойчивости самовосприятия человеку обойтись нелегко.

* * *

Сила любви Клайва и Деборы, способная восстанавливать ощущение личностной идентичности Клайва, плавно подводит нас к разговору о социальном «я».

Человек, как и многие другие животные, существо общественное. Способность понимать состояние чужого сознания — критически важное умение для общественных живых существ в любых контекстах и в любых сообществах. Часто считается, что эта способность — ее еще называют «теорией разума» — у человека развивается довольно медленно, однако она играет ключевую роль почти для всех нас на протяжении всей нашей жизни.