Быть собой. Руководство по осознанности для тех, кто на грани

Последние слова предыдущей главы написаны 9 ноября 2014 года. Вновь к работе над книгой я вернулась 25 января 2015 года. В промежутке у меня случился очередной эпизод депрессии — после семилетней передышки. Я не была настолько самонадеянной, чтобы считать, что депрессия не вернется никогда. Я знала, что она вернется. Просто я думала, что благодаря практике осознанности я смогу почувствовать ее приближение. Это одна из неприятных особенностей депрессии: так как болезнь захватывает мозг, невозможно отстраниться от ситуации и взглянуть на нее объективно, как когда, например, болит нога. Я знала, что нет никакой волшебной таблетки. Все, чего я хотела, — это быть готовой, когда депрессия вновь выползет из сумрака. К сожалению, депрессия проникает в сознание так медленно и так незаметно, что кажется, что ты просто таким стал: как морщинка, к которой привыкаешь настолько, что уверен, будто она была всегда.

Я была в Америке — занималась продвижением своей книги и выступала со своим шоу. Работа в Америке всегда плохо сказывалась на моем здоровье. Здесь меня повсюду окружают триггеры, ментальные мины-ловушки. Для меня Америка ассоциируется с неудачей. Из-за сложных отношений с родителями в детстве своим единственным успехом в Америке я считаю то, что я оттуда уехала. Я не утверждаю, что моим родителям не стоило иммигрировать в США, ведь в противном случае меня бы сейчас не было и я не писала бы эти строки. Но каждый раз, когда моя нога ступает на эти солнечные берега, меня охватывает чувство, что я — главное разочарование для всех, кого встречаю на своем жизненном пути, начиная со служащих таможенного контроля. Мне не хочется вспоминать свое турне в поддержку книги — эта ретроспекция только напомнит мне о пережитой травме… Но я все-таки расскажу.

Моя кампания по продвижению книги «Укроти свой мозг!» началась в Нью-Йорке 5 ноября 2014 года. Все мои знакомые без ума от Нью-Йорка, а для меня это просто групповое изнасилование всех моих органов чувств. После бессонной ночи, проведенной под бесконечное лязганье мусоровозов и их гудки, я готова признаться в любом военном преступлении. Как-то раз поздним вечером я после шоу решила доехать до дома на метро. Я прождала нужный мне поезд два часа, на протяжении которых на моих глазах разворачивались сцены из Бедлама: какие-то бездомные выли, словно волки, а один из них, абсолютно голый, играл на банджо. Когда в 1:30 мой поезд все-таки пришел, толпа попросту запихнула меня в вагон, как цыпленка с птицефабрики, предназначенного на убой. Во время прогулки по Бродвею чертовы туристы то и дело пытались столкнуть меня с тротуара, чтобы вырваться вперед (не спрашивайте меня, вперед кого, я понятия не имею). Представьте себе, что все народы мира соревнуются между собой в толкании локтями. Так вот, Бродвей — это Олимпийские игры, куда каждая страна выставляет самых подготовленных с самыми острыми локтями. Зрелище не для слабонервных: одни страны оказываются в грязи в водосточной канаве, других крушат более тренированные соперники. Я слышала, как англичане то и дело повторяли: «Тысяча извинений, тысяча извинений», им приходилось идти практически задом наперед, настолько слабенькими они были в толкании. Чтобы хоть немного успокоить нервы, я отправилась в маникюрный салон. Вся Америка словно помешалась на этих салонах, где пытаются отодрать вашу кутикулу и отшлифовать ваши пятки (традиционные методы пыток в тюрьме Гуантанамо). Я заказала массаж спины, и с меня сняли шкуру за две минуты.

Из Нью-Йорка я полетела в Лос-Анджелес, где Кэрри Фишер[22] брала у меня интервью о моей книге. Так как я знаю Кэрри уже 35 лет и искренне люблю, это было прекрасно. На этом мои приятные воспоминания заканчиваются.