Быть собой. Руководство по осознанности для тех, кто на грани

Требуется огромное мужество, чтобы отделить себя от своего политически или религиозно мотивированного племени и начать думать о человечестве в целом. В этом истинная суть сопереживания: думать не только о «своих», но и обо всех остальных людях. Однако, чтобы терпимо относиться к другим людям, не похожим на нас, мы должны быть способны терпимо относиться к самым разным аспектам собственной личности. Так мы развиваем в себе эмпатию. Да, есть надежда, что нам удастся вырваться из кокона эгоцентризма. Свойство заботы о других присуще человеку от природы, оно есть у всех млекопитающих (это ящерицам все равно). Вот только из-за того, что мы живем в таком эгоистичном мире, оно слегка заржавело и бездействует. При МРТ-сканировании мозга видно, что, когда человек реагирует на доброту и сочувствие, проявленные к нему другим человеком, у него активируются определенные области мозга. При этом у человека, проявляющего доброту, активируются те же самые области мозга.

По словам профессора Ричарда Дэвидсона, «мы способны целенаправленно формировать нейропластические изменения в мозге. Например, если сфокусироваться на позитивных мыслях и направить намерения в это русло, потенциально мы можем повлиять на пластичность мозга и сформировать благоприятные изменения. Это позволяет нам сделать неизбежное заключение, что такие качества, как добросердечие и благополучие, следует считать в большей мере навыками».

В 2014 году я отправилась в Новую Англию на ретрит под руководством Джека Корнфилда, доктора клинической психологии, который обучался у буддийских монахов в Таиланде, Мьянме и Индии. Как вы понимаете, он в некотором смысле тяжеловес в области медитации.

Обычно, когда я одна прихожу в многолюдное место, первое, что я делаю, — собираю вокруг себя собственную «банду». Как правило, это бывают самые колючие люди — циничные, острые на язык, эксцентричные. Разумеется, если там встречаются геи, они тоже попадают под мое крыло. Однако на ретрите действовало правило о хранении молчания, так что в моей охоте на «своих» не было никакого смысла.

Было много объятий, которые обычно вызывают у меня панический страх и непреодолимое желание бежать прочь со всех ног. К счастью, от меня лично не требовали, чтобы я кого-то обнимала, так что я чувствовала себя неплохо. Со временем я полюбила молчание: такое облегчение, что не надо вести ничего не значащие разговоры и притворяться, что меня безумно интересуют самые заурядные вещи. Если не разговаривать, можно сидеть в окружении других людей, погрузившись в собственные мысли, наблюдая, как снег падает на вечнозеленые деревья, словно на американской рождественской открытке.

Джек Корнфилд — это «реальная тема». Он полностью присутствует в настоящем моменте, неизменно сохраняет спокойствие и при этом отличается хорошим чувством юмора и острым как бритва умом. Он обучал нас одной из форм осознанности, которую я практикую лишь изредка. Она называется осознанное сострадание (mindful compassion). Я взъерошила свои циничные перышки и уже была готова заклевать Джека, но упражнение, которому он нас обучил, стерло самодовольную ухмылку с моего лица. Сначала он предложил случайным образом выбрать партнера для выполнения упражнения. Затем каждому из нас нужно было пристально смотреть в глаза партнеру и попытаться представить, каким был этот человек в детстве, как он смеялся, плакал и т. д. После этого нужно было представить своего партнера во взрослом возрасте, попытаться почувствовать его успехи, неудачи, трудности и радости, как он их переживал. Мы не были раньше знакомы с женщиной, которая оказалась моим партнером по этому упражнению, но после его выполнения мне казалось, что я знаю ее лучше, чем многих своих друзей. Этот опыт был невероятно личным, но я чувствовала себя в безопасности. Я перестала думать о том, как меня видит эта женщина, и сосредоточилась на ее глазах, в которых мелькал целый калейдоскоп эмоций. Мне казалось, что нас соединяет эмоциональный мост: мы больше не были двумя отдельными существами, наши сердца и души встретились где-то на середине этого моста. После завершения упражнения Джек сказал, что чувство, которое мы только что испытали, и есть сострадание. Ему не нужно было объяснять — мы чувствовали это.

До того как я покинула ретрит, я поняла, что искренне полюбила этих не носящих бюстгальтеры «Матерей Земли» в их уггах, и в результате все закончилось тем, что я сама обнимала нескольких из них. Какое счастье, что делать фотографии было запрещено.

Таким образом, хотя в нас есть дикое и необузданное начало, есть в нас и хорошее: мир, справедливость, забота, спокойствие. По сути, мы совсем не плохие. Жаль, что мы не часто это показываем — только когда нас застигают врасплох.

В среднем на пять наших негативных мыслей приходится одна позитивная, так что хотя бы капля позитива в нас имеется. (Одна лучше, чем ни одной, как я всегда говорю… Не такое уж остроумное высказывание, но я все равно это говорю.)