Быть женой министра церемоний

— Да, но вдруг меня впустят внутрь? Хочу узнать, что же двигало этим мужчиной, что он подставил своего друга.

На мое объяснение Октаф ничего не ответил, только вздохнул. Понятное дело, что все мои действия и разговоры ему казались прихотью, блажью, желанием обеспокоенной мефрау что-то доказать или себе, или окружающим. Но все-таки указаний запереть меня в моем собственном доме не было, так что Октаф и охрана просто продолжали меня сопровождать.

И снова зелфор кружил по улицам Солетты, но теперь здания размывались перед моим взглядом, я вспоминала только мужа, а вовсе не покушение на меня или покушение на него. Знал же, как отвлечь! Иногда он так хорошо понимал меня, что казалось, он тоже магнер. Впрочем, я очень быстро отбросила эту мысль. Гейс Ванделир был весьма известен в разных кругах еще до того, как он стал герцогом де Ашем. Спрятать дар ему бы вряд ли удалось. Да и глупо представить такую пару, где оба супруга тщательно скрывали друг от друга таланты.

Все на самом деле было проще: подозрения проистекали из-за моего собственного обмана.

Под конец короткой поездки я сосредоточилась. Водители жили неподалеку друг от друга, всего-то четверть часа пути. Здешние дома — высокие, четыре этажа, узкие и серые — были постройками времен деда короля. И здесь, если мне не изменяла память, ранее хотели расселить пострадавших от ужасной сели. Вот только земледельцам узкие комнаты и коридоры не пришлись по вкусу, и очень быстро жильцы сменились.

— Он арендовал комнату на третьем этаже, — подсказал мне Октаф, когда я вышла из зелфора.

Я кивнула и направилась вперед, подспудно ожидая, что в следующий миг меня остановит окрик какого-нибудь жандарма. Но нет, мимо пробегали жильцы, особо не обращая на меня внимание. Из звуков только шелестел ветер в густых кронах деревьев, которые росли вплотную к дому и скрывали осыпавшуюся штукатурку со стен.

— Прошу сюда, — Октаф, на удивление хорошо разбирался в том, как и что внутри таких домов было. И лестницу он нашел быстрее, чем я успела прочитать все надписи — большинство нецензурные — на стенах.

Но на третьем этаже нас ждало разочарование, к сожалению, у дверей в комнату водителя, стояли жандармы. И поговорить можно было разве что с растрепанной соседкой, которая ходила по длинному коридору и укачивала крошечного ребенка.

— Ходят, топочут, спать детям мешают, — пожаловалась она. Я поддержала ее кивком, так-то Следственная институция редко когда действовала тихо. — А у меня у средненькой зубки режутся и так тяжело засыпает!

— А что сосед был? Не топотал?

— А Вибе-то? Хороший мужик, почти не пьющий, помочь всегда готов был, — поделилась со мной женщина.

— А что брат его?

— Какой брат? — нахмурилась она, но уже пару мгновений спустя ее лицо посветлело. — А, тот чудак? Так-то они похожи, но тот ни с кем не здоровался. Да и не родственники они. Это ж что за странная семья, если тот, приезжий, выставлял Вибе на улицу!

— То есть выставлял?

— Как есть. Когда приезжал, Вибе в комнату свою почти что и не заходил. Даже спал у двери в коридоре. Ладно, кровать родичу уступить, но чего ж в дом не пускать?! Гелдов он ему, верно, должен был.

— Это еще почему?

— А так отчего ж после отъезда этого чудака Вибе пил? А как напьется, то рыдал? — соседка жалостливо вздохнула. — Гелды всему виной!

— А когда этот брат появился, не помните?

— Давненько, — задумалась женщина и неуверенно ответила. — Это я еще не замужем была. Моему старшенькому уже десятый год. А потом, знаете, долго его не было, в последние годы зачастил. Мы ж соседи, все видим…

— Спасибо, — поблагодарила я ее и положила в кармашек платья пару монет. — Это на конфеты детям.

— Ой, приятно как! Да, сладкое они любят! — расплылась в улыбке женщина.

Больше меня в принципе ничего не интересовало, жаль, что в квартиру жандармы не пустили, но и без них предположить можно было следующее. Когда-то, лет десять, а может и больше назад, некто Вибе прибыл в Солетту. Скорее всего, он не бежал, его здесь оставили, чтобы была квартира и возможность остановиться для тех, кто не хочет привлечь к себе внимание.

Вибе эти визиты не нравились. Но сделать он ничего не мог. «Господину не отказывают», — это вбивали в каждого слугу-наорца с самого рождения. Почему я посчитала его наорцем? Потому что только в этой стране никто из господ никогда не опустится до того, чтобы спать в одной комнате со слугой.

Может, конечно, причина вовсе в другом. Но частые посещения «брата» водителя после окончания войны, наорцы, впервые приглашенные на королевский прием, даже то, что этот Вибе оказался среди водителей моего мужа — одного из королевских родственников… Не слишком ли много совпадений?

Глава тридцать третья