Быть женщиной. Быть с мужчиной

выпускала методички для советских девушек и женщин-комсомолок, в которых агитировала не хранить девственность и верность супругу, а вступать в беспорядочные половые связи с любым мужчиной, который того захочет. Или которого захочет женщина. Она утверждала, что отдаться любому чужому мужчине для комсомолки должно быть так же легко, как выпить стакан воды. Разумеется, все религиозные и моральные правила, касающиеся семьи, были объявлены устаревшими. Курс был взят на растормаживание инстинктивных программ, которые в наибольшей степени соответствовали понятию МарксаЭнгельса о первобытном коммунизме. Правда, чтобы не вызвать непонимания среди народных масс, инстинктивное поведение были заменено эвфемизмом «любовь». В своём труде «Новая мораль и рабочий класс» Коллонтай писала: «семья как хозяйственная единица, с точки зрения народного хозяйства, должна быть признана не только беспомощной, но и вредной», «Коммунистическое общество упраздняет семью, семья утрачивает значение хозяйственной ячейки с момента перехода народного хозяйства в эпоху диктатуры пролетариата». Радовалась она и насаждению промискуитета, изменам: «Такой пестроты брачных отношений еще не знавала история: неразрывный брак с устойчивой семьей и рядом преходящая свободная связь, тайный адюльтер в браке и открытое сожительство девушки с ее возлюбленным, брак парный, брак втроем и даже сложная форма брака вчетвером». Она же ввела пояние «половой коммунизм». То есть общие жёны, общие мужья. Гдето мы об этому же говорили, не так ли? Да, в главе «Период дикости». Этот дикая групповая семья выражалась в формуле, которое высказал Маяковский: «Хорошая жена сама подбирает подходящую возлюбленную своему мужу, а муж рекомендует жене своих товарищей». Чувство стыда было объявлено ханжеством. В 1924-1925 гг в Москве (и по некоторым сведениям в других городах тоже) функционировало движение радикальных нудистов «Долой стыд». Члены движения считали, что настоящее равноправие людей может существовать только в голом виде. Они ходили голышом толпой по улицам и даже на работу, устраивали митинги. Кроме этого, жили групповыми семьями, где рождались «общие дети». Если отца достоверно установить не получалось, то женщина имела право на алименты с каждого, кто с ней сожительствовал в составе этой «долойстыдной» «семьи». Отличный бизнес: чем больше в такой свалке мужчин, тем больше получишь денег в качестве алиментов. 218

Дети непременно должны быть отделены от родителей и воспитываться коллективно, государством, как завещал Энгельс. Впоследствие это трансформировалось в современную ювенальную юстицию. Связь между поколениями, по мнению социалистов, непременно должна быть разорвана: так легче воспитывать «нового человека», то есть пехотинца социализма с «правильно ориентированными» мозгами. Без рода, без племени: иваны, не помнящие родства. Коллонтай писала, что социализм «снимет бремя материнства с женских плеч и переложит его на государство». Вторил ей и государственный деятель, законодатель Я.И. Бранденбургский: «Семья, конечно, исчезнет и будет заменена государственной организацией общественного воспитания и социального обеспечения». А декрет «О гражданском браке, о детях и ведении актов состояния» от 18 декабря 1917 г прямо говорил: «дети, произошедшие от сожительства, поступают в собственность республики». Вот так. Были дети своих родителей, а стали собственность республики. Как скот, дрова или мешки картошки. Делалось всё это под благовидным предлогом защиты женщин. Коллонтай писала: «вопрос освобождения женщины от тягот материнства решится сам собой, поскольку пролетарское государство установит совершенно новый принцип: забота о подрастающем поколении превратится из заботы семьи в заботу государства». Вот так-то, мы думали семья, а оно оказывается «тяготы материнства», от которых нужно срочно «освобождать» женщин. Путём отъёма и обобществления детей, разумеется. И откуда же растут уши у нашей современной ювенальной системы? Эмансипируясь от мужа, женщина попадала в тотальную зависимость к государству, которое решало, «освободить» её от «тягот материнства» или пока не надо. Луначарский утверждал, что при выборе, кто должен воспитывать детей: родители или школа, нужно отдавать предпочтение школе. Разве что провидческим даром можно объяснить слова С.Я. Вольфсона, который в книге «Социология брака и семьи» писал: «При социалистическом обществе дезинтеграция семьи достигнет своего завершения. Социализм несет с собой отмирание семьи». Это было словно пророчество. Мы увидим, что так и произойдёт. Замятин отразил этот промискуитетный угар в романе «Мы». Кстати, патриархальная семья дискриминировала женщину гораздо слабее, нежели социалисты, которые объявили её «экземпляром народного достояния». 219