Быть женщиной. Быть с мужчиной

Формируется явление, которое на интернет-сленге называется «бабья яма» или «однополая семья», состоящая из нескольких поколений одиноких женщин, живущих под одной крышей. Чаще всего это бабушка, мама и ребёнок. Иногда добавляются прабабушка или тётя. Воспитание девочки без мужчин формирует в ней импринты, которые делают невозможным создание крепкой семьи. Теперь уже она становится одинокой мамой, а её мама — бабушкой. Так «бабья яма» воспроизводит, тиражирует сама себя из поколения в поколение. Часто одинокая мать формирует манипулятивную связь с дочерью. Мать манипулирует чувством вины и ответственности дочери: «Ради тебя я отказалась от личной жизни», «всё моё здоровье ушло на тебя», «я всю себя посвятила тебе» и так далее. Дочь чувствует себя виноватой перед матерью, обязанной ей, всё время пытается ей угодить, живёт с ней, уделяет ей всё своё свободное время. В результате страдает её собственная личная жизнь. Создание крепкой семьи становится невозможной, поскольку женщина зациклена на матери, невротически привязана к ней. Мать, её драматическая «трагедия» и болезнь, часто вымышленная, занимает все эмоции женщины, становится её доминантой. Муж, семья отходят на десятый план, женщина не уделяет им внимание, не устанавливает и не сохраняет эмоциональные связи. Женщина либо живёт с матерью, оставив мужа, либо перевозит мать в дом мужа, где опытная манипуляторша вовлекает в свои действия уже и мужа, и детей, и даже родственников мужа. Все принимаются бороться с её вымышленной тоской, болезнью, депрессией, несчастьями. Поскольку весь этот хоровод даже отдалённо не похож на здоровую семью, то пара разваливается. Либо муж устаёт от безразличия, эмоционального (а иногда и физического) отсутствия жены, её гипертрофированного чувства вины перед матерью, либо сама жена понимает, что на две семьи жить не может, и выбирает мать. Очень часто мать ревнует дочь к её мужу и всеми силами разваливает семью, что ей быстро удаётся. История. Отредактировано мной. «Мне 34, и у меня нет семьи. Каждый раз, когда я кого-то нахожу и завязываются отношения, тут же что-то случается с мамой, и я вынуждена бросать всё и заниматься с ней. Она родила меня в 36 лет. Отца у меня не было. Я не помню, чтобы мама пыталась найти себе мужа. Личной жизни у неё не было, если и была, то я о ней не знала. Мы были очень близки эмоционально. 272

Я ей всё рассказывала, делилась всеми своими переживаниями. Она всё своё свободное время посвящала мне. Разговаривала со мной, читала книжки, играла, развивала, учила играть на пианино, мы много гуляли, ходили по выставкам и музеям. Одного я не понимала. Она всё время за меня переживала, боялась, что я заболею, что со мной что-то случится, что я простыну, отравлюсь, меня собьёт машина, а поскользнусь в ванне и ударюсь головой. Мне очень многого было нельзя: кататься не велосипеде, играть с детворой во дворе, особенно с мальчишками, далеко отходить от дома и многое другое. Я хотела пойти в секцию по фигурному катанию или художественной гимнастике, но мама была против, так как можно сломать себе позвоночник. Когда мне было лет 10, мама решила, что я тяжело больна. Она водила меня по врачам, и все говорили, что я здорова. Некоторые даже сердились, когда она приводила меня к ним в очередной раз, требуя найти болезнь. То у меня якобы эпилепсия, то хронический гепатит, то что-то ещё очень страшное. При этом я ни на что не жаловалась, на физкультуре выполняла без проблем все задания, маме даже советовали отдать меня в спорт. Идея, что я больна, пропитывала весь наш быт. Квартира превратилась в лазарет. Мама пичкала меня какими-то препаратами, водила к знахарям и экстрасенсам, считала, что врачи не могут найти болезнь. Ради этих походов и «ухода» за мной она даже уволилась с работы и стала подрабатывать частной практикой. Жили мы очень бедно, куча денег уходила на «обследования» и лекарства. При этом мама постоянно жаловалась, как ей тяжело, как она вся извелась, всю свою жизнь положила на алтарь материнства. Часто вспоминала, как за ней в молодости ухаживали хорошие парни, и как ничего не получилось. Каждый раз эти воспоминания заканчивались мини-лекцией о том, что она себя посвятила мне, что такой любви и заботы нет ни в одной семье, что я должна быть ей благодарна за это. Что она образцовая мать, которая готова за ребёнка жизнь отдать, а другие матери «побросали своих детей, бегают вон на улице». Такие тирады были сколько я себя помню. Когда я стала постарше, годам к 13-14, я сама стала противиться походам по врачам и экстрасенсам. Но появилась другая проблема — мальчики. Мама страшно ревновала меня к любому парню. Она читала мне нотации на тему ранней беременности, ВИЧ и других ужа2:73