Бытие как возникновение новизны посредством создания идей

Как видим из целостной картины нами представленного процесса возникновения новизны, идеи – это не образцы вещей реального мира (Платон), и не представления какой-либо вещи в нашем уме (Кант), и не второй этаж сущего (Хайдеггер), послуживший причиной «забвения бытия» и склонения цивилизации исключительно на путь научно-технического развития. Идеи – это разработанные самой Природой механизмы разрешения проблем реального мира, и в частности, соци-ума. А проблемы эти связаны с созданием новизны и притоком ее в структуры соци-ума, без которого (притока) соци-ум – образование нежизнеспособное.

Причем, как во всяком механизме есть инструмент (деталь, приспособление и т. д.), посредством которого этот механизм осуществляет свою деятельность, так и по «наводке» раскрытого смысла идеи создается инструмент, – а именно, подручное средство, – с помощью которого только и может быть исполнен новый род деятельности по производству нового вида Продукции. Последнее – это и есть ближайшая (тактическая) цель создания идеи, а заодно и бытия. (Стратегическая же задача – взаимодействие новизны со «стариной» и зарождение все новых и новых Необходимостей в новизне). Так механизм (идея) экскаватора посредством инструмента – ковша «производит» котлован (Продукцию), который может быть применен для создания чего угодно: бункера, здания, опоры моста и т. д.

Заключая основное содержание данного раздела 1, заметим следующее. Трудно сказать, в каком бы направлении пошло развитие западной философии – да и цивилизации вообще, – если бы досократики (Гераклит, в особенности) и Платон с Аристотелем разработали достаточно четкое представление о том, что такое идея: как и для чего она возникает, каков структурно-функциональный ее состав, как раскрывается ее смысл, что является результатом его раскрытия и какую цель преследует этот результат? Ясно одно: направление развития философии было бы совсем иным. По крайней мере, не было бы двух с половиной тысячелетних терзаний метафизики не только по поводу того, что является предметом ее изучения, но и по поводу определения таких фундаментальных понятий, как сущее, бытие, сущность сущего, Истина, Хаос и т. д. А главное, появилось бы представление о том, что такое Новизна, как она возникает, для чего она нам нужна и какую (главенствующую!) при этом роль играет Хаос. Силы нашего ума, найдя опору в правильно понятых терминах, были бы потрачены на продвижение и углубление тех вопросов, которые, наверняка, нам бы приоткрылись, как приоткрывается дверь из темной комнаты, где мы находимся, в комнату светлую и наполненную новыми для нас вещами.

А так, увы, приходится начинать почти что с начала, с того, подмеченного у досократиков «первого начала», которое обозначил Хайдеггер. Но он не только обозначил это начало, но и наметил своей фундаментальной онтологией «другое начало» как необходимое продолжение не совсем верно взятого Античностью направления, того направления, которое должно претерпеть кардинальное изменение вектора своего развития. Но обо всем этом и в более подробном виде речь у нас будет идти в остальных разделах.

1.12.      Почему не всегда замечается возникновение идеи?

Здесь, конечно, напрашивается достаточно ехидный вопрос: почему Хайдеггер предположил, что его начнут понимать и «начнут читать с охотой, не раньше, чем через триста лет»⁸? Если он сам что-то понял, – а он, действительно, понял, что над «бытием» сущего властвует бытие само по себе, – то почему не раскрыл суть этого бытия? Почему не показал сам, как оно властвует, а предоставил эту возможность, – возможность разгадывать эту тайну – последующим поколениям? (Ведь такого не может быть: если мы знаем что-то значимое и новое, то мы не можем не поделиться этим с кем-либо. Потому что результат креативного мышления – это то любимое блюдо, которым нельзя не поделиться, как хозяйка не может не поделиться с гостями тем блюдом, которое ей нравится самой и которое получается у нее лучше других блюд). Да потому, что он сам этого еще не знал. А не знал потому, что ему самому был неведом, казалось бы, лежащий на поверхности механизм, посредством которого свершается и «бытие» сущего, и Бытие само по себе. И таковым механизмом является возникновение идеи в том виде, который нами представлен в тексте выше (см. раздел 1). По сути дела, как это ни парадоксально, того механизма, посредством которого он сам излагал все свои новшества (идеи), он так и не увидел. Вот уж воистину, на самом же Хайдеггере свершилось его же пророчество: самое близкое нам является для нас самым далеким.