Бытие как возникновение новизны посредством создания идей

И причиной данного парадокса является то обстоятельство, что, чем гениальнее мыслитель, тем труднее им замечается инсайтно-спонтанный характер явления идей в его сознание. Потому что в этом случае, как это ни странно, процесс продуктивного мышления все более и более походит на ступенчатый, пошаговый процесс мышления логического. А из логического, как мы уже знаем, невозможно увидеть новизны, как из окружающего нас тумана невозможно увидеть то, что творится за его завесой. Мы видим только ближайшее. То есть «видим» то, что присутствует в нашем сознании. Того же, что находится, – а вернее, творится – за его пределами, мы не видим. Такова парадоксальность воздействия нашей логики на нашу же неспособность заметить иррациональную составляющую деятельности нашего интеллекта. Это одна из причин того, что идея, ее структура и ее роль (функция) в глобальном процессе развития жизни, – а иначе говоря, возникновения новизны – так и не была замечена великими мыслителями, начиная с Платона и кончая Новейшими временами.

(Создается такое странное впечатление, что все великие мыслители, становясь великими, незаметно для самих себя «перешагивают» ту пограничную полосу, находясь на которой только и можно увидеть разницу между пошаговым, логическим мышлением и мышлением «скачкообразным», иррациональным. Стирание грани между ними – основная причина того, что сущность идеи так и не была понята вплоть до настоящего времени. А если не распознана ее сущность, то осталась не понятой и ее роль как в структуре бытия продуктивно мыслящего человека, так и бытия соци-ума, всецело зависящего от той подпитки, которую он получает – в виде новизны – за счет функционирования вновь и вновь генерируемых идей).

Но что можно сказать вполне определенно, так это то, что, не будь Хайдеггера с его проницательным анализом всей предшествующей метафизики и не будь его собственных интерпретаций мыслей наших предшественников – и особенно текстов досократиков – нам бы пришлось ждать понимания этих вопросов не 300, а всю 1000 лет, как мы прождали уже 2,5 тысячелетия. Но совсем даже не исключено, что могло бы случиться и так, что «историческое человечество» (Хайдеггер) вообще бы не дожило до понимания самой сути, самой Истины Бытия. Ведь по этому пути, по этой уже проторенной дороге мы бодро прошагали 2,5 тысячи лет, так и не заметив ее. И прошагали, даже не подозревая о том, что нам не хватает самого существенного в нашем «развитии», того существенного, которое было не то что просто замечено досократиками, но оно было открыто ими – в виде Бытия как Логоса, Фюсиса и Алетейи – еще на заре развития философии. Так почему бы нам не продолжать так и далее? Ведь этому – в чем у нас по сей день сохраняется полная уверенность, граничащая с наивностью – еще ничто не препятствует и не угрожает в глобальном плане нашего так называемого «развития».

(И здесь, на рубеже двух с половиной тысячелетнего «дня рождения» понятия идеи – у Гераклита (смотри следующие два раздела 2 и 3) – начинаешь осознавать, как же все-таки медленно вертятся жернова на мельнице Богов. И уже возникает сомнение, а вертятся ли они? Или, может быть, следует согласиться с Хайдеггером в том, что выявленная нами коллизия с таким длительным и таинственным сокрытием структурно-функционального состава идеи и ее онтологической роли в процессе возникновения новизны есть «задумка» Истины самого Бытия?).

Но видение того тупика, который обнаружил Хайдеггер – и обнаружил не только он один – и в направлении которого мы только еще идем, должно нас отрезвить подобно ушату ледяной воды. Иначе, вне всякого сомнения, нас ожидают происшествия самого разного характера, и не исключено, что они могут быть катастрофическими для нас. (Вот и думай теперь, не является ли Хайдеггер спасителем этого «исторического человечества». И мысль об этом, судя по некоторым его текстам, не раз мелькала в его уме).

На этом мы оставим в покое идею в том виде, который был нами постигнут и перейдем к более подробному рассмотрению бытия:

– что оно собой представляет,

– каким образом оно связано и с идеей, и с сущим, и с Хаосом;

– и в каких видах оно может быть представлено.

2. Где зародилось представление о том, что бытие – это возникновение новизны в виде идеи?

По ходу текста у нас уже неоднократно прозвучало, что бытие – это возникновение новизны и что оно тесными узами связано с возникновением идеи. Но нам необходимо найти те истоки, где впервые произошло сопряжение возникновения идеи с бытием. Иначе говоря, нам нужно утвердиться в том, что бытие – это и есть возникновение новизны, в каких бы формах она (новизна) не была представлена: технической, научной, социальной, нравственной, эстетической, метафизической или в форме видообразований самой Природы. Более того, нам надо привести достаточно веские аргументы в обоснование данной гипотезы (что и будет нами сделано в разделе 4).