Бытие наше дырчатое

- Так, любопытно…

Правая половина лица Прохора ничего не выражала, поэтому Андрон счел разумным сменить позицию и зайти слева.

- Кранты «Ёксельбанку», - помолчав, жестко молвил бесштанный телохранитель. - Вот-вот лопнет.

- И что? - не понял Андрон. - Не он первый… Прохор с сожалением покосился на него здоровым глазом.

- Устарелые у тебя понятия о бизнесе, - упрекнул он. - А имидж? А честь фирмы? Представь: люди доверили тебе свои деньги, а ты их, получается, растратил. Как после этого вкладчикам в глаза смотреть?

- Да, - признал Андрон. - Неловко…

- А тут как раз газета со статьей вышла. Что этот твой Уаров нашел способ отправиться в прошлое…

- Он нашел! - фыркнул Андрон.

- …и намерен уничтожить все человечество в зародыше, - невозмутимо закончил Прохор. - На корню.

- И что?

- И все… И никаких проблем. Нет человечества - нет «Ёксельбанка». А значит, и банкротства не будет.

- Застрелиться не проще? - с интересом спросил Андрон.

- А толку? Все равно совестно. Банк-то лопнул.

- Можно заранее…

- Какая разница? Хоть раньше застрелись, хоть позже, денег-то у вкладчиков от этого не появится! А так какой с тебя спрос? Раз человечества не было, то и банка не было.

- Да-а… - чуть ли не с уважением молвил шкипер, потирая двухдневную железную щетину на широком подбородке. - А тебе в этом во всем что за выгода?

- Заказ, - чуть ли не позевывая, напомнил Прохор.

***

Искусства, как известно, делятся на боевые и небоевые. К боевым относятся различные виды восточных единоборств, к небоевым - все прочее: литература, театр, ну и тому подобное. Бесполезность небоевых искусств очевидна. Попробуйте прочесть наехавшим на вас в темном переулке отморозкам что-нибудь из Иннокентия Анненского - и вы сами это поймете.

Иное дело боевые искусства. К ним, кстати, в последнее время причисляют пулевую стрельбу и гранатометание, поскольку и то, и другое, согласитесь, тоже представляет собой разновидность диалога. Обмен мнениями, если хотите, причем зачастую на интернациональном уровне. Не зря же международный язык ударов по печени в последнее время решительно вытесняет эсперанто.

На Востоке принято считать, что невозможно по-настоящему зверски убить противника, не достигнув предварительно вершин духовности. Походить на солдафона по нашим временам вообще романтично, а уж на японского солдафона - тем паче. И когда славянин принимается изучать какое-либо экзотическое душегубство, не минуемо срабатывает обратная связь: скажем, стоит освоить проламывание переносицы согнутым пальцем, как на тебя нисходит просветление.

Меняется отношение к миру, да и к самому себе. Если для европейца жизнь - это подарок, то для самурая - это долг, который надлежит вернуть по первому требованию, неизвестно, правда, кому. С юного возраста самурай ищет своего таинственного кредитора и, не найдя, как правило, расплачивается с кем попало. Обычно со старшим по званию. «Устав Вооруженных Сил» читали? Так вот у японцев это называется бусидо.

Словом, безразличие Прохора к себе как к части рода людского нисколько не удивило Андрона. За свою долгую жизнь встречался он и с такими. Но тему все же решил сменить.

- Что ж ты в белой робе по лесу шастаешь? Мог бы и что понеприметнее напялить…

- Понеприметнее - всякий дурак сможет, - с надменной ноткой откликнулся Прохор. Тут же, впрочем, сбавил тон, оглянулся на ванты, где сохла нижняя часть его амуниции. Опять мелькнула жуткая правая сторона лица. - Дурака свалял, - смущенно признался он. - Надо было что-нибудь на выброс, а я, видишь, новехонькие загубил… А с другой стороны, не голым же бегать…

Отношения явно налаживались. Каждый почуял в собеседнике родственную душу: профессионала, мастера своего дела - и теперь исподволь проникался к нему уважением.

- Охотой не увлекаешься? - как бы невзначай поинтересовался Андрон.

- Охотой?

- Ну, там… на крупного зверя… На медведя, скажем.

- Нет.

- А кто ж тебе так физию свез?

Андрон предчувствовал, что вопрос прозвучит несколько неделикатно, однако никак не предполагал, что до такой степени. Прохор дернулся и, по всему видать, с превеликим трудом заставил себя проглотить оскорбление.

- Несчастный случай, - соврал он через силу.

- Ага… - озадаченно молвил Андрон.

Зашедший в тупик разговор был удачно прерван призывным криком Димитрия Уарова.

- Неужто навел? - оживился шкипер, оборачиваясь.

Но нет, похоже, новость с настройкой машинки связана не была.

Вскочивший на ноги Димитрий, взволнованно указывал на что-то замеченное им за бортом. Андрон с Прохором, переглянувшись, поспешили на зов.

Несомненно, парусник уже вплотную приблизился к землям садового товарищества «Экосистема». В неглубокой ложбинке лежал навзничь изувеченный труп мародера с грушей-скороспелкой во рту. Путешественники молча проводили его глазами: Андрон - скорбно, Димитрий - испуганно. Прохор остался невозмутим, лишь пренебрежительно дернул левой щекой, как бы давая понять, что, будь он на месте дачников и застань мерзавца на месте преступления, применил бы совсем другие приемы.

Специалисты вообще ревнивы к чужим успехам.

***